Военно-эротический роман и другие истории. Борис Штейн

впервые увидел эти покатые плечи, эти полные груди, которые, оставшись без бюстгальтера, слегка опустились под собственной тяжестью, всего лишь слегка, так, что крупные красные соски смотрели не вниз, а прямо и даже немного вверх, как маленькие пушки универсального калибра. Все это великолепие искрилось каплями влаги, девушка не спешила вытираться, предоставив влажное тело теплому ветру. У Мартына возникло неожиданное желание слизнуть языком соленые капли с ее великолепных сосков, и он вдруг понял, что не может подняться, не обнаружив срамных помыслов. Он и не поднимался с подстилки, смотрел на подошедшую Дзинтру и мученически улыбался. Дзинтра наклонилась, коснувшись грудью его плеча, достала из-под подстилки полиэтиленовый пакет, а оттуда – бутылку минеральной воды, еще холодной. Протянула Мартыну:

      – Охлади его, вылей сразу все. – Глаза ее смеялись. Мартын повернулся на бок и со словами «зачехлить орудие!» вылил газированную минералку на воинственную боеголовку. И смог встать во весь рост. В этот момент в него угодил волейбольный мяч. Мартын ловко его поймал и отправил обратно в кружок волейболистов.

      – Пойдем, поиграем с ними, – предложила Дзинтра.

      Мартын присмотрелся к игрокам. Как это часто бывает на пляже, игроки были самых разных калибров. Кто-то с трудом отбивался от мяча, а кто-то обнаруживал повадки настоящего мастера. Отличалась одна женщина лет сорока, сухощавая, жилистая, казалось, она подчиняла себе окружающее пространство, всегда оказываясь в той точке, куда приходил стремительно посланный мяч. Груди ее болтались при резких движениях, то есть, все время.

      – Оторвутся! – вслух подумал Мартын.

      – Не оторвутся, – засмеялась Дзинтра. – Крепко пришиты.

      Мартын засмотрелся на другую женщину. Она была малоподвижна, как бы нехотя топталась, переваливаясь с боку на бок. Но движения ее были точны, она мягко принимала мяч, никогда не мазала. Это была настоящая толстушка: полные ноги, выразительный живот, небольшие, полные груди. Мартыну вспомнилась знаменитая картина Гойи.

      – «Маха обнаженная», – тихо сказал он, наклонившись к Дзинтре.

      – Да, пожалуй, – ответила просвещенная латышская девушка. – Однако, нехорошо засматриваться на женщину. Это может не понравиться ее кавалеру. Видишь, он вышел из кружка и идет к нам.

      Мартын пожал веснушчатыми плечами. Он был парнем не робкого десятка. Спокойно стоял, ждал развития событий. Молодой человек, не спеша, как бы прогуливаясь, приближался к ним. Он был худощав, высок, строен и белокур. Прибалт, потомок викингов. Подошел близко, на расстояние двух шагов и уставился на Дзинтру, упер в нее оценивающий взгляд. То ли это была плотоядность – в нарушении неписаных правил нудистского пляжа, то ли, что верней, он возвращал Мартыну его мяч: ты рассматривал мою девушку, а я теперь в отместку рассматриваю твою. Артиллерист не стал вдаваться в причины такой наглости. Он вышел вперед, заслонил собой Дзинтру и твердым немигающим взглядом уставился в светло-голубые