Ты умрёшь, как Айседора Дункан. Надежда Нелидова

к ним примазаться-пристроиться, никто бы не заметил?

      – Господи, тридцать рублей.

      – «Господи, тридцать рублей!» – закатила глаза артистичная Соня. – На халяву, видно, тебе денежки достаются. А я хрячу до кровавого пота не для того, чтобы налево-направо разбрасывать. Здесь тридцать, там тридцать, ещё тридцать – глядишь, полкило котлетного фарша.

      Мне понадобился месяц реабилитации на даче, чтобы придти в себя после того южного отдыха. Но и там меня достала Соня. Она паслась на клубничных грядках, качалась в гамаке с окровавленным от ягод ртом и лениво поучала:

      – С мужем нужно вести себя тонко. Нельзя держать его в стиснутом кулаке. В какой-то момент кулачок ме-едленно разжимаешь: мол, ты свободен, в любой момент можешь улететь вольной птичкой. Вот мой, было дело, на другую работу собирался перейти, невыгодную. Сколько мы с ним ругались, он упёрся, нахохлился, взъерошился. Тогда я кулачок-то разжала: «Как хочешь, пряник. Увольняйся хоть завтра…» Мужики – они же страшные трусы и консерваторы. Попыхтел – и всё по-моему осталось.

      Или вот у вас ножи невозможно тупые, ни мясо, ни хлеб порезать. А ты ему, наоборот, мол, ах, какие у нас в доме острые ножи! Подружки обзавидовались: сразу видно, мужик в доме. Увидишь, твой из кожи вылезет, все ножи по дому соберёт и будет каждый день вжикать бруском. Я права?»

      Права, сахарочек, ещё как права. Напоминать премудрой Соне, что она осталась без мужа и дочки – подло с моей стороны.

      У Сони кредо:

      – Делай так, как надо тебе, и пусть весь мир подождёт.

      – Капля камень долбит.

      – Пусть боишься не ты, а боятся тебя.

      Прищурившись, она смотрит в подёрнутую дымкой даль, как Кутузов перед Бородино, как Наполеон перед Ватерлоо. Разрабатывает очередной план сражения. И вся-то наша жизнь есть борьба. И вечный бой, покой нам только снится. Это вам и сытней, и проще на твёрдом берегу. Но мо-ой пло-от вовсе не так уж плох! Любимая песня Сони. Маленький отважный, стойкий, битый течением и жизнью плотик – это она, Соня.

      Муж коварно завёл «молодую». Соня выше этого, не больно надо, но квартирные метры! «Молодая» родит, предъявит права. И распадётся на доли, уплывёт в чужие алчные руки квартирка, коханая, ясная, цельная как яичушко.

      У Сони ключи. В последний раз зайдя в квартиру, она приметила в спальне и пузырёк с духами, и розовые ушастые тапки – зайцы. А в кухне – пару-тройку пустых бутылок под столом. Муж любит это дело. Поставить между бутылками такую же, с наклейкой, со штрих-кодом, с пробкой-винтом. Только формула другая: СН3ОН. Метанол. Всего одна буковка и две циферки – а какой эффект.

      Муж обрадуется: сюрприз! Только бы один откупорил, без гостей, чтобы Соне греха на душу не брать. А там поди разберись. Где брал, у кого брал. Да никто и разбирать не станет. Одним алкашом больше, одним меньше. Только небо коптит, в отличие от полезного члена общества Сони.

      Соня попалась на малом. Хотела купить в аптеке