Журналисты. Газетный день. Ольга Демина

день работы. Он переступил порог редакции в 10.23. Игорь посмотрел на часы и понял, что опоздал, взбежав по лестнице, он стремительно направился к своему кабинету и тут совершенно неожиданно нос к носу столкнулся с редактором. Не иначе, как Гришин караулил его с утра. Завидев Лебеденко, редактор скорчил недовольную гримасу и указал рукой на часы:

      – Нехорошо, Игорь. Опаздываем… в первый рабочий день.

      Лебеденко пожал плечами и быстро проговорил:

      – Каюсь, виноват, Петр Семенович, такого больше не повторится.

      – Хотелось бы верить, но верится с трудом, зная твою натуру, Игорь.

      – Я – творческий человек. Это время я потом догоню в течение дня, если надо останусь после работы.

      – Я не возражаю против этого. Но ты опытный журналист, ты должен показывать пример молодым.

      – Конечно, – кивнул головой Лебеденко, проклиная себя за дурацкую привычку опаздывать. Упреки редактора его сейчас безумно злили. Он был уверен в том, что опытный работник со стажем, как он, имеет право на свой личный распорядок дня. Переубедить его в этом пока никому не удавалось, где бы он не работал, впрочем, заводская дисциплина ему была не нужна, потому как Игорь Лебеденко всегда был кабинетным работником, где строгий распорядок дня не нужен.

      Они вошли в кабинет, где обитали корреспонденты. Гришин посмотрел на молодых журналистов и сказал с важным видом:

      – Вот, дорогие мои коллеги, хочу представить вам известного журналиста, хорошего профессионала Игоря Лебеденко. Он уже работал в нашей редакции… и вот вернулся снова. Не стесняйтесь, подходите к нему, спрашивайте, перенимайте опыт… Ну все, вы тут общайтесь, а я пошел работать, – сказал редактор и вышел из кабинета.

      Иван Луговой и Виктория Байда с интересом уставились на вошедшего.

      Игорь Лебеденко быстрым взглядом окинул присутствующих. Его неприятно поразило то, что за его рабочим столом слева от окна теперь сидел Иван Луговой. Это было самое лучшее место в кабинете, здесь все хорошо просматривалось, вошедший в кабинет был виден как на ладони, сразу можно было его охарактеризовать. Лебеденко пристально с иронией во взгляде посмотрел на Ивана Лугового, тот спокойно выдержал его взгляд, слегка нахмурился. «Парень не простой, – подумал про себя Лебеденко, – с ним придется договариваться. Видно, что норовистый, с характером… наверное, еще полон юношеского максимализма». Тогда Лебеденко с интересом посмотрел на молодую журналистку. Она приветливо улыбнулась. «Кажется, ее зовут Виктория Байда, – вспомнил Лебеденко. – А она ничего, очень даже хорошенькая брюнеточка. И одевается со вкусом, на ней приличный сарафан надетый, видно, что не из дешевых… и сама очень миловидная, ямочки на щечках, глазки горят… Ну это меняет дело, кажется, с ней можно найти общий язык, не то, что с этим букой, что сидит у окна за моим рабочим столом, между прочим. Надо будет со временем его выкурить с этого места».

      – Ну