Парящие острова и Золотые Близнецы. Мари Наталь

Может быть, ее даже запрут в карцер, как военного – подобные испытания только укрепляют дух настоящего рыцаря. А Эсси в карцер нельзя, он крыс боится и вообще…

      – Прощения просим, фаршад-аджар, неприятность вышла, – Яжджан шагнул вперед, задвигая принцессу за спину.

      – Я бы не отказался послушать поподробнее. Про это, – бедного Нээша ткнули еще раз, носком полотняной туфли фаршада. Так неуважительно, как сегодня, с ним не обращался, наверное, даже тигр-великан.

      – Ну, я это сделал… сломал то есть… неловкий же, осел, вот и Шрида говорит…

      – Простите, фаршар-аджар, – кормилица рухнула на колени, как стояла, с ЭссерджиХаной, цепляющимся за шею, – не слушайте его, это я куклу вынесла, детям поиграть, да и сломала, а он меня покрывает, вы же его знаете!

      – Молчи, женщина! Я сказал…

      – Сам помолчи, «сказал» он! Я куклу сломала, меня и наказывайте!

      – У нее в мозгах помутилось, фаршад-аджар, не ведает, что говорит!

      – Это у кого здесь помутилось?! Я тебе покажу сейчас «помутилось»! Только время тратишь, фаршаду для сна необходимое!

      – Не указывай мне!

      – Не зли меня!

      – Тихо! – правитель не крикнул, а лишь чуть повысил голос и топнул ногой. Но никто не осмелился бы сказать хоть слово после такого приказа.

      – Наказать конечно надо, – Узтакуштами еще раз встретился глазами со всеми, кто находился в комнате. Эсси потупился, а Шахи продолжала смотреть упрямо, исподлобья. Ей очень хотелось возразить, но нарушить волю отца она не смела, – раз вы сами признаете свою вину. Но чтобы не было сомнений в справедливости дела, до выяснения всех обстоятельств и ты Шрида, и ты Яжджан, будете нести ответственность за содеянное. Не позволено вам будет все это время веселиться, носить цветные одежды и приглашать гостей, как и полагается для преступников, чья вина ясна, но не доказана.

      – Фаршад-аджар…

      – Фаршад, у нас десятого дня свадьба!

      – Я знаю, – правитель на секунду прикрыл глаза, а когда открыл снова, в них не было и тени сомнений. – Я знаю все о вас, как и о каждом в моем королевстве. В наказание, я отменяю вашу свадьбу.

      С этими словами он развернулся и пошел прочь из зала, за ним посеменил подпрыгивая старый рэх4, торопливо записывающий в огромный свиток слова фаршада. В зале повисла звенящая виноватая тишина.

      Глава 3

      Призрак старого замка

      Им было стыдно. Да, очень стыдно и досадно, этим маленьким, все понимающим близнецам. Стыдно было за то, что сломали драгоценную куклу, одну из тех, которыми так дорожил и гордился отец. К тому же, было стыдно перед человеком, кого эта кукла изображала, и пусть они только смутно могли представлять, кто он такой или, точнее, кем был, хотя слова «был» малыши еще не понимали окончательно. Им, как, пожалуй, и всем детям, казалось, что существует только «есть», и, возможно еще «будет», хотя уже более туманно и расплывчато. Будет всё так, как сейчас,

4

рэх – священнослужитель, позднее чиновник, записывающий все деяния фаршада и находящийся при нем практически неотлучно. Записи рэхов называются «рэхтши».