Дама-дракон. Натали Якобсон

бывшая императрица и постаралась увезти с собой как можно больше богатств. Она до сих пор присылала слуг, чтобы потребовать с меня еще денег. Я ей никогда не отказывал, потому что золото в моей казне все равно не иссякало. Раньше ее мотовство тоже не могло разорить меня. Я умел хорошо вести свои дела с помощью волшебства, но причина моих богатств крылась не в этом.

      Я запрокинул голову и взглянул прямо на палящее солнце. Глазам сделалось больно всего на миг или так только показалось. Солнце не может обжечь меня, в конце концов, я сам произошел от него. Свет зари, сын зари, Денница… мой отец! Солнце это часть его с незапамятных времен, золото – его субстанция, разлетевшаяся при падении по всему миру, так что не удивительно, что все оно принадлежит мне. Я должен быть доволен собой, своим высоким и нечеловеческим происхождением, своими роскошными владениями и своей безграничной властью над всем живым. Отец уступил свое место мне, и все равно я хотел его видеть. Снова ощутить прикосновение крыла, взглянуть в глаза, цвета лазурного неба, посмотреть на лицо ангела, который когда-то был, безусловно, прекраснее всех.

      Много раз засыпая, я надеялся, что мне снова присниться он, но он мне больше не снился. Ощущение было таким, как будто перестал бить животворный родник, в чем-то обновлявший меня. Я снова стал просто Эдвином. Все божественное ушло вместе с Мадеэлем. Я же был просто юношей – драконом с необычайно красивым лицом и несметными сокровищами, которые не только сторожил, но и продолжал копить.

      Солнце было в зените. Я так долго смотрел на него, что солнечный диск начал двоиться в глазах. Мои локоны, как золотая рожь рассыпались по траве. Запах хмеля одурял. Теперь уже сильнее.

      Я заснул и мне приснился странный сон. В этом сне я был наполовину человеком, наполовину драконом. Превращение не произошло до конца. На мне остался камзол, но конечности стали драконьими. Когти казались особенно острыми, а дама передо мной хрупкой и беззащитной. Я легко вырвал когтями серьги из ее ушей раньше, чем понял, что вырываю сережки из ушей Розы. По ее шее от разорванных мочек ушей заструилась кровь, яркая и алая. Она резко выделялась на фоне бледной кожи. Я вдруг понял, что это уже не кожа, а мрамор. Передо мной был всего лишь мраморный бюст, а не Роза. Но мочки ушей у него были сколоты.

      Я проснулся с ощущением того, что серьги, вырванные из ушей Розы, все еще лежат в моих руках. Конечно же, это было просто чувство после яркого сновидения. Говорят, что есть пророческие сны. Или это просто заблуждение? У кого мне спросить, если все должен знать безошибочно только я сам. Это ко мне впору идти за советами и толкованием снов. В моих замковых покоях в отличие от двора моего смертного приемного отца не водилось угрюмых звездочетов или алхимиков. Здесь все решал только я. Никаких предсказаний и никаких страхов, связанных с давлением пророчеств. Моя сила была абсолютной, мне бояться нечего. Будущее – это я сам и моя власть, все остальное – прошлое.

      Все хорошо это усвоили, и никто не возражал. Мои