Энциклопедия сюжетов. Аннотация-синопсис-произведение. Татьяна Петровна Ларионова

раз она не дала мне встретиться с мужчиной.

      С мамой я жила практически всю свою жизнь и насколько я её знала, она любой ценой постаралась бы не допустить эту встречу. То, что этой любой ценой будет её собственная смерть, она вряд ли предполагала. Хотелось напугать, хотелось сорвать встречу, а затем попросить не связываться с мужчинами. Очень по-женски и очень по-матерински.

      Мама никогда не была человеком, желавшим мне свободы от своей власти – это сущая правда. Но правдой оказались бы и мои материальные потери, устройся я тогда при её жизни на какую-нибудь работу. Чего опасаться было мне в случае прихода Виктора?

      Прошло три с половиной года после маминой смерти. Коронки расшатывались, с некоторых – отлетала керамика, жевание из-за отсутствия коррекции прикуса становилось всё менее комфортным. Я подумывала о поиске другого врача, но всё время откладывала этот самый поиск. Моя ограниченная мобильность, воспоминания о хождениях по ортопедам-стоматологам более 10-ти лет тому назад, отзывы знакомых и малознакомых пользователей ортопедических изделий, также не способствовали началу этого поиска.

      Считается, что покойники подают нам сигналы с того света. На третий день февраля, в день рождения мамы, в вечернюю чистку зубов, коронка, на которой крепился съёмный протез слева, вылетела из зуба вместе со штифтом. Дальнейшее бездействие означало бы начало конца. Съёмный протез крепить теперь было не за что. Жевать, из-за отсутствия съёмного протеза, можно было только на двух контактных зубах справа под изношенными коронками, да и то ограниченно, потому что зубы эти не предназначены для полноценного жевания.

      Если к этому добавить, что коронки сверху слева, того и гляди, могли упасть с зубов вместе с частью соединяющего их моста, то к стоматологу-ортопеду уже очень надо было идти. Поэтому знак в мамин день рождения я трактовала, как знак на разрешение обратиться за профессиональной помощью к Виктору.

      Когда я позвонила Виктору, оказавшемуся недоступным и затем, впервые за все годы нашего знакомства, не перезвонившему мне, я забеспокоилась. Позвонив в зубопротезное отделение, выяснила, что Виктор находился на больничном листе. К тому же, этот больничный лист всё время продлевали, притом, на слишком долгие сроки, чтобы подумать о каком-нибудь банальном сезонном вирусном заболевании.

      А когда наконец-то стало известно, о дне выхода Виктора с больничного, то меня никак не хотели записывать к нему на приём – советовали подойти без записи, на так называемый, первичный приём.

      Примерно через месяц после выхода Виктора с больничного, я наконец-то, шла к нему на первичный приём, несмотря на дороги, покрытые льдом и множество необъяснимых проблем, случившимся у меня за этот месяц, с моим собственным здоровьем. Шла уверенная в том, что теперь, после разлуки длиной в 3,5 года, я абсолютно свободна от всех чувств к нему, кроме, чувств, какие испытывают,