Разбитое сердце Матильды Кшесинской. Елена Арсеньева

губами, потом повернул кисть вверх ладонью, словно намереваясь поцеловать и ее, как вдруг с его лба сорвалась капелька пота и упала на ладонь.

      Маля хихикнула, а Макферсон остолбенел:

      –  Простите, о, простите!

      –  Ничего страшного, – улыбнулась Маля и слизнула капельку. – Вот, смотрите, уже ничего и…

      Она хотела сказать «нету», но не успела: Макферсон издал невнятное восклицание и кинулся к ней. Схватил в объятия и крепко поцеловал в губы.

      От изумления Маля замерла в его руках. Новые ощущения были ошеломлющие. Так вот что такое: целоваться! Это вовсе не то, что она однажды позволила своему училищному партнеру Николаше Легату. Тот просто прижался сомкнутым ртом к ее рту. А Макферсон трогает ее губы своими, играет с ними, ласкает… Кроме того, Николаша Легат только пытался обнять Малю за плечи, а Макферсон водит рукой по ее груди… Она вышла в лес без корсета – она всегда ходила в лес без корсета, вот еще, а такую-то жару! – и он мучительно застонал, касаясь ее сосков. Маля прерывисто вздохнула, обняла его за шею и принялась подражать игре его губ. Голова начала кружиться… показалось, что земля покачнулась… солнце ударило в глаза… не тотчас она сообразила, что лежит на траве, а Макферсон навис над ней и, упираясь одной рукой в землю, пытается развязать многострадальный шнурок ее декольте.

      Маля опомнилась. А вдруг кто-то увидит их здесь? Порой ей приходилось сталкиваться в лесочке с крестьянскими ребятишками и детьми дачников. Какой скандал разразится, если кто-то узнает, что любимая дочь Феликса Кшесинского, одна из самых обещающих балерин театрального училища, валялась на траве, как простолюдинка, без корсета, позволяя какому-то англичанину тискать и целовать себя!

      Она с силой оттолкнула Макферсона, так что он чуть не упал на спину, и вскочила.

      –  Я знаю! – крикнула она запальчиво, от волнения неправильно спрягая французские глаголы. – Вы думаете, что все балерины доступны! Уж не вознамерились ли вы бросить мне палку?

      Макферсон вытаращил глаза и огляделся, словно искал где-то рядом палку, которую он намеревался бросить. Мале стало смешно, и страх прошел.

      –  Нам пора, мистер Макферсон. Наверное, мисс Алиса уже проснулась…

      У него сделалось такое потерянное лицо, что Мале стало его жаль. Да он ведь сейчас заплачет, бедный!

      –  Посмотрите, прошу вас, не набились ли травинки мне в волосы, – ласково сказала она, взглядывая исподлобья.

      Макферсон коснулся дрожащими руками ее пышной, распушившейся косы, которую она не успела переплести утром.

      –  Маля… – выдохнул он. – Что вы со мной делаете! Алиса – дочь моего начальника, он обещал мне протекцию по службе… Я должен сделаться помощником атташе. Но сейчас я чувствую, что все мои карьерные соображения ничего не значат! Я готов бросить все, все: посольство, невесту, Англию… Вы меня погубите!

      Маля отпрянула. Он упрекает ее? Мужчина упрекает женщину?

      –  Что вы, мистер Макферсон, – сказала она чопорно. – У меня и в мыслях не было губить вашу карьеру или ваше семейное счастье.