Мишахерезада. Михаил Веллер

Потом лежат. Если сильно повезет – выходят.

      – А я думал… что Комсомольск… так строили комсомольцы.

      – И комсомольцы, и коммунисты, и троцкисты, и скрытая буржуазия. Без разницы.

      – А почему же назвали «Комсомольск»?

      – А ты что хочешь – «Зэковск-на-Амуре»? «Краснолагерск-на-Амуре»? «Вражьегорск-на-Амуре»?

      – И… много здесь народу гибло?

      – Ну а сам-то ты как думаешь? Запечешься считать. Слышишь, их в университете на журналистов учат, что Комсомольск комсомольцы строили!

      – Ну. А Пионерск пионеры. Пацан, рубль есть?

      О.М.Р.О.

      Встреча школьных друзей через годы и расстоянья – это вечный лирический сюжет. У каждого своя компания. Я о другом.

      Жутко засекреченная часть на берегу Уссури. За рекой – враждебный Китай: только весной были бои на Даманском. Забор, ворота, КПП, часовой, – все как положено. При гарнизоне – поселочек с вольным рабочим людом, без него никак, такие поселочки растут автоматически: продавать офицерским женам молоко и картошку и наниматься на вольнонаемные должности хозобслуги и кладовщиков.

      Мой лучший школьный друг Витька Соловьев дослуживал здесь годком, Тихоокеанский Флот. Мы переписывались. Я завернул. Вахтенный вызвал его.

      Сейчас – наставление для шпионов и диверсантов:

      Мы прогулялись вдоль забора, мне указали дыру. Через десять минут окликнули с той стороны, я пролез, Витька встретил и проводил в кубрик. Напарник и кореша страховали от офицеров. Потом сидели в курилке, потом мне дали чемоданчик, я слазал в зазаборный поселковый магазинчик и принес водки и закуски. Мы пили в кустах, потом в темноте под стеной, потом я принес еще, и все это время в части неслась секретная служба. Граница была на замке, родина в опасности, оружие в надежных руках.

      А в полночь настала его вахта! Они тут вахтили шесть через шесть, четверо радистов и старшина команды. Откомандированы из Совгавани для прослушивания китайских коммуникаций. Радиоразведка штаба Тихоокеанского флота. ОМРО – отдельные морские разведотряды. Гордились и сами резали нарукавные эмблемы из красных целлулоидных мыльниц.

      Мне велели перелезть через штакетник и ждать здесь. Потом в ночи забелела Витькина форменка, и меня спустили по трапу в бездонный бетонный колодец. Метров тридцать. Внизу уходил коридор в приглушенном освещении.

      – Секретный бункер, – объяснил Витька. – Выдерживает атомный взрыв.

      – Сюда имеет право доступа только командир части и начальник штаба, – поддержал его напарник. – Даже замполиту нельзя.

      Одна из мощных блиндированных дверей отъехала, и мы втроем оказались в радиорубке. Стена небольшой бетонной комнаты состояла из аппаратуры. Циферблаты, индикаторы, ручки и маховички. На штырях висели две пары наушников и тихо пищали.

      Мы сели на баночки, табуретки то есть, напарник на стол, он сделал запись в вахтенном журнале и убрал от греха подальше на полку. И мы продолжили выпивать.

      – До шести часов никто не тронет, – отметил Витька.

      Так они туда и гитару из кубрика притащили, и мы горланили во всю мочь.

      – Уж отсюда точно никто ничего не услышит!

      – Мы