Таня Гроттер и птица титанов. Дмитрий Емец

– остальное уже скрылось в жиже. Юрсон продолжал бороться. Берег ноздри и рот. Кажется, когда Танья появилась, в глазах у Юрсона мелькнуло облегчение.

      Танья присела на корточки и, опустив древко в трясину, ткнула Юрсона в грудь.

      – Хватайся давай! Живее! Время тут из-за тебя теряю! – крикнула она с раздражением.

      Юрсон не заставил просить себя дважды. Вцепился в палку цепко, как клещ. Танья потянула, досадуя на себя. Естественно, вытащить парня из трясины ей не удалось. Слишком капитально он засел. Хорошо, хоть сама удержалась на насыпи. И не надо рассказывать сказки про женские мышцы. Даже если ты и подтягиваешься двадцать раз, это не означает, что ты Геркулес.

      – Веревки нет? – Юрсон боялся шевелить губами, чтобы в рот не попала жижа.

      – Двадцать веревок! – мрачно ответила Танья.

      – Скверно. Тогда ложись на живот и вцепись в палку руками! Тянуть не нужно – я сам! – велел Юрсон.

      – Очень мне надо тебя тянуть! Чтоб ты утонул! – огрызнулась Танья, но совету последовала.

      Она лежала на насыпи, вцепившись в древко, и ощущала себя сухопутным якорем. Юрсон выбирался долго и мучительно. У Таньи онемели пальцы.

      Грязный, как свинс, Юрсон стоял на четвереньках и кашлял. Его рвало.

      «Нет, не нахлебался! А вот кожей насосал. Неделю теперь будет как дохлый», – оценила Танья.

      Откашлявшись, Юрсон встал. Сдернув с пояса мешочек с самородками, он протянул его Танье. Она ударила его ногой по руке, и мешочек упал на насыпь.

      – В расчете! – сказала Танья.

      Юрсон удивленно уставился на нее. Его шатало.

      – За что? – непонимающе спросил он.

      – За тот буквиг. Он пророс с процентами. А теперь катись!

      Юрсон мрачно кивнул и, наклонившись, поднял мешочек. Он был совсем тощий.

      – Гулеб был прав. У меня не семнадцать самородков. Даже не пять. Их всего четыре! – сказал он с вызовом.

      – Гулеб всегда прав, – отрезала Танья.

      Именно это в нем ее больше всего раздражало.

      – Гулеб – сволочь! – сказал Юрсон сквозь зубы.

      Танья фыркнула.

      – Ну и что? Он этого не скрывает. А ты сам не сволочь?

      Юрсон пожал плечами. Его волновало другое. Танья догадывалась что.

      – У тебя девятьсот грандов! – задумчиво сказала она.

      – У меня их не девятьсот! – Юрсон глядел себе под ноги.

      – А сколько?

      Несколько мгновений Юрсон колебался, потом решился и отчаянно крикнул:

      – Девятьсот двадцать! Ясно тебе?

      Танья присвистнула. Бывает же такое. Она-то знает цену каждому гранду. Собирал человек до кровавого пота, а теперь вот все потерял. До финиша ему не дотянуть.

      – Сегодня я сойду с дистанции, и они прогорят. Зарабатывай все заново! А потом мне исполнится семь тысяч триста дней, и все! Я застряну здесь, как все остальные уроды!!!

      – Сочувствую, – сухо сказала Танья.

      – Ты сочувствуешь? Да плевать тебе! Всем тут на всех плевать! Вкалываешь