Дульсинея Тобосская. Александр Володин

кто такая Дульсинея? Теперь успокоишься, изверг?

      – Теперь успокоюсь, – сказал жених.

      – Наконец-то, – сказал отец.

      – Знали бы вы, какую он тут затеял свару, – поддержала его мать.

      – Ну, чтобы совсем уж хорошо покончить, – продолжал жених, – пускай Санчо Панса нам скажет, почему в книжице про хитроумного Дон Кихота указано, что Дульсинея – это дочь зажиточного крестьянина из Тобосо, а по имени эта девица – Альдонса!

      Как гром прозвучала его речь. Вздрогнул отец девушки. Окаменела мать. Не поднимая глаз, сидела Альдонса.

      – Откуда ты это взял? Ты и читать-то не умеешь! – вскричал отец.

      – Я специально ездил в Толедо, и там один бакалавр мне это сказал.

      – Мало ли что сказал бакалавр! Не мог настоящий идальго прельститься и совершать приключения ради деревенской девки, которую и замуж-то никак не выдать! Да посмотрите на нее хорошенько! Ну, похожа ли она на прекрасную Дульсинею или на что-либо подобное? – взывала мать.

      Санчо долго молчал, понурясь над пирогом. Потом поднял голову и в первый раз осторожно, искоса посмотрел на хмурую Альдонсу и сказал:

      – Она.

      Жених расхохотался.

      – Прошу прощения, Санчо, но тут уж начинается какая-то путаница, – сказал отец.

      – За что же вы возводите на нее напраслину? Девушка послушная, проворная. Утром – другие еще кофе пьют – она уже на рынок, продаст зелень – бегом обратно, подоит корову – в город с молоком, – поддержала его мать.

      – И сошьет, и побелит, и медную посуду почистит.

      – За что же вы ее порочите!

      – Если вам что-нибудь нужно, – скажите, не обеднеем, у нас и козы доход приносят, и с виноградом не внакладе.

      Санчо смотрит на них дико:

      – Вы отказываетесь от этой чести? Вы отказываетесь от этой славы? Ради сеньоры Дульсинеи мой господин набрасывался на сотню вооруженных людей, как мальчишка на спелые дыни! Перед смертным боем он поручал свою жизнь защите прекрасной Дульсинеи! Знаете ли вы, чурбаны, что если бы она не вливала силы в его десницу, то он не убил бы и блохи! Это доблесть Дульсинеи избрала его руку своим орудием! Она сражалась в нем и побеждала! Чтобы угодить Дульсинее, он забирался в горы, как дикарь, и, голый до пояса, каялся. Спал на земле, во время трапезы обходился без скатерти, не чесал бороды, плакал и благословлял судьбу!

      Только сейчас заговорила Альдонса:

      – Что же это он ни разу не заходил увидеться с нею?

      – С кем – с нею? – не сразу понял Санчо.

      – Ну – со мной, вы говорите.

      – Слышали? Вот о чем она спрашивает! Зачем тебе было видеться с ним, поганка! – возмутился жених.

      – Что ты привязался к девочке? Ну спросила из любопытства. В кои-то веки ухажер объявился, – сказала мать.

      – Да ведь не увиделись же! Не виделись они, не виделись, нудный ты парень! – поддержал ее отец.

      – Это мы еще выясним. За столько лет ни разу не повидались. Трудно поверить, – настаивал жених.

      Санчо снова увял:

      – Благородный