Дульсинея Тобосская. Александр Володин

мал, что вы полнее.

      – Раньше я был полный, а теперь худой, – объяснил Санчо.

      – И в книге написано, что Санчо Панса полный, – подозрительно заметил жених.

      – Но потом я похудел.

      – Когда же это с вами случилось? – поинтересовался отец.

      – Недавно.

      – Что-нибудь со здоровьем? – спросила мать.

      – Горе у меня было. Неприятность. Беда.

      Все закивали головами:

      – Да…

      – Да…

      – Да…

      Только Альдонса не сказала «да». Она была не то злая, не то сонная.

      Отец сказал:

      – Говорят, это был прекрасный человек.

      – Цвет рыцарства, гордость Ламанчи, – подтвердил Санчо.

      – Да и одной ли только Ламанчи!

      Санчо с горечью произнес:

      – Теперь, когда его нет, мир наполнится злодеями. Потому что все злодеяния будут оставаться безнаказанными.

      – На улицу не выйдешь, – поддержала мать.

      Санчо привычно проговорил:

      – Смиренный со смиренными, гордый с надменными, он смотрел опасности прямо в глаза. Он не унывал в бедах. Он был влюблен ни в кого.

      Мать не поняла:

      – Вы изволили сказать, что он не был влюблен ни в кого?

      – Он был влюблен ни в кого.

      Отец обратился к жениху:

      – Понял?

      – Не понял.

      Мать попросила:

      – Если можно, скажите еще раз, Санчо, он не был влюблен или был влюблен?

      – Разумеется, был.

      – В кого же, интересно было бы знать? – съязвил жених.

      – Ни в кого.

      Отец начал гневаться:

      – Ведь ясно, черт побери! Что ты привязался к человеку?

      – А говорят, что в книге написано иначе.

      – Владычицей его души была несравненная Дульсинея. Но она как бы была, но в то же время ее как бы и не было! Но он был верен ей и отвергал королев, императриц и всякого рода дам.

      – Значит, она как бы и была? – продолжал язвить жених.

      – Как бы и была.

      – Но уж, во всяком случае, это была, наверно, знатная дама? – сказал отец.

      – Она была бесподобна по своей родовитости. Ибо на благородной крови произрастает красота более высокая, нежели у низкого происхождения.

      – Теперь тебе ясно? – спросил жениха отец.

      – Почти что.

      – Слава богу. Но что же мы не выпьем за знакомство? Такой человек, Санчо Панса – и не зазнался, пригласили – пришел. Теперь-то вас, наверно, все зовут. То никому не были нужны, а то всем понадобились!

      Мать внесла бурдюк с вином и кроличий пирог. Санчо оживился.

      – А вы уверены, что Дульсинея – знатная дама? – жених ядовито спросил, обращаясь к Санчо.

      – Сказано же, к чему сто раз повторять? – свирепел отец.

      – Ее знатность была видна на расстоянии арбалетного выстрела.

      Жених заметил:

      – Но ходят слухи, будто вы как-то застали ее за просеиванием зерна? Во дворе, как какую-нибудь затрапезную крестьянку?

      – Да будет вам известно, что с нами всегда творились вещи, совершенно не похожие на те, что случались с другими странствующими рыцарями.

      – С ними всегда творились такие вещи! – подхватил отец.

      – Завистливые волшебники видели, что их козни и каверзы на нас не действуют, так они – что? Вымещали свою злобу на той, что была моему господину дороже всего. Вот они и превратили ее в крестьянку и принудили исполнять столь черную работу, как просеивание зерна.

      – И замолкни. И пей, – повелел отец жениху.

      – Еще вопрос. Почему эта Дульсинея называется Тобосская? – не унимался жених.

      – Дульсинея Тобосская, это верно, так она называется, – сказал Санчо.

      – Значит, она живет в Тобосо?

      – Раз Тобосская, значит, в Тобосо, где же ей еще жить?

      – Мало ли в Тобосо девушек. Не наше дело в этом разбираться, – возмутился отец.

      – Но у такой знатной дамы должен быть дворец в Тобосо. Почему-то о нем ничего не известно, – настаивал жених.

      Санчо был озадачен:

      – Действительно, чем бы это объяснить?

      – Это я вас спрашиваю, чем бы это объяснить?

      – Дай человеку поесть, – вмешалась мать.

      – Это жених нашей дочери. Дотошный парень, – обозлился отец.

      – И все же прошу ответить на вопрос. Ибо это кровно меня касается. А также и всех остальных. Только все делают вид, что это их не касается. А я не хочу делать вид. Кто же такая эта знатная дама из Тобосо? Ее нетрудно здесь отыскать, – каменея, сказал жених.

      – Как же ее отыщешь, если она была превращена в невоспитанную сельчанку! В заколдованную,