Багровые Небеса. Андрей Ливадный

ничего лучшего, чем эта старая гидропоническая дрянь? Или ты позабыл, что есть на свете системы…

      Рощин остановился, будто его ударили в спину, затем медленно повернул голову. В его взгляде читалась трудно сдерживаемая ярость, причины которой были совершенно непонятны для Эйджела, слегка опешившего, несмотря на свою хваленую выдержку.

      …Боевоймнемоник – термин, таящий в себе зловещее сочетание смыслов, поначалу воспринимающееся на слух как нечто противоестественное.

      Они оба прекрасно знали, что все не так просто, как предлагает словарь новых семантических понятий Окраины.

      Да, Рощин являлся боевым мнемоником. В прошлом. Хотя ему трудно было поручиться, даже перед самим собой, что пустые гнезда имплантов, без кибернетических модулей, гарантируют необратимость перемен.

      Эйджел зря усмехнулся. Конечно, если предположить его полное неведение относительно последних лет жизни Вадима, фразу можно было оставить без внимания, но Рощин уже плохо владел собой. Несколько минут предельного эмоционального напряжения сделали свое черное дело, подведя его рассудок к внезапному срыву:

      – А ты забыл, как пахнет земля, Риган? – Вадим резко развернулся, схватив своего гостя за шейное кольцо скафандра, нажал, слегка придушив, и продолжил, не обращая внимания на слабые потуги Эйджела вырваться и его медленно наливающиеся кровью глаза: – Земля пахнет по-особому. Особенно в лесу, где поверх стеклобетона растет мох. Помнишь тот запах?!..

      Он оттолкнул Ригана к стене отсека.

      – Не насмехайся над моими привычками и будешь жив. – Внезапный приступ немотивированной ярости прошел так же быстро, как секундой ранее подкатил к самому горлу удушливым комком воспоминаний.

      – Извини… – хрипло выдавил Эйджел. Он даже не попытался выхватить «Гюрзу» из захватов силовой кобуры. «Фрайг его знает, может, мне вообще не стоило причаливать к этой раздолбанной станции, – подумалось ему. – Угораздило же оказаться в компании свихнувшегося мнемоника, которому выжгло часть мозга на далеком Фрисайде, где они вдвоем вдыхали тот самый прелый запах лежалой хвои, зеленеющего мха и похожего на желтую черепную кость старого, потрескавшегося, напитанного сыростью стеклобетона».

      Эйджелу повезло выбраться оттуда целым физически и не тронувшимся рассудком, а вот Вадиму – нет.

      Интересно, куда подевалась сущность боевого мнемоника? Неужели удар противника оказался так силен, что смог загнать человека на задворки обитаемого космоса, по сути – заставить поселиться в развалинах старого рудодобывающего комплекса и тратить лучшие годы жизни на разведение растений в гидропонических танках?

      Впрочем, Риган не был до конца уверен в собственных выводах. То, что у Рощина не все в порядке с головой, ясно как день, но так ли он прост, как старается казаться?

      Эйджел иногда интересовался галактическими новостями. Странное совпадение – после того рокового боя на Фрисайде, в котором без вести пропал Вадим Рощин, а уж