Пять вечеров. Александр Володин

колбасы. Снял с Кати пальто. Приподнял газеты над чертежной доской.) Видишь, работка?

      Катя наклонилась.

      Осторожно. (Снова закрыл.)

      Сели за стол. Ломают батон, по очереди откусывают колбасу.

      Первобытный коммунизм.

      КАТЯ. Интересно, а первобытный комсомол был? (Взглянула на Тамарину полку.) У вас книжек сколько! Ты читал такую книжку – «Скорпион»? Там на обложке женщина нарисована с рюмкой и так… полуобнаженная.

      СЛАВА. Не читал.

      КАТЯ. Боже, какая серость!.. Мне эту книжку один футболист давал. У меня вообще в спортивном мире есть связи. На любую игру могу достать пропуск.

      СЛАВА. Я вижу, ты не теряешься.

      КАТЯ. А что, у меня много знакомых. Я привыкла дружить. Я после школы два года с одним дружила. Один раз даже с сыном генерала познакомилась. Честное слово. Он так сразу и сказал: я сын генерала.

      СЛАВА. Врешь ты все.

      КАТЯ (без обиды). Правда. Я даже иностранцам нравлюсь. Шведам. Помнишь, шведы приезжали? Я с одним моряком познакомилась.

      СЛАВА. Его отпустили на берег на два часа, он и бросился на первую попавшуюся.

      КАТЯ. Ну да, он мне ручку поцеловал. Разрешения попросил и поцеловал.

      СЛАВА. А ты и рада. (Оглянулся на ширму, придвинул стул к Катиному и с некоторой неловкостью, но весьма решительно обнял ее.)

      КАТЯ (на минуту запнулась и – быстро). Тетка сшила оранжевое платье, так на нее на улице оглядывались – она старая. Тогда она мне отдала.

      СЛАВА. Хочешь, чтобы на тебя тоже оглядывались?

      КАТЯ. А на меня оглянутся – только скажут: «Хорошо!» (Натянуто улыбнулась Славе, сняла его руку с плеча, ласково, но настойчиво положила ему на колено.)

      СЛАВА. Ты что?

      КАТЯ. Вчера шла садиком – воробьиха воробья за крыло таскает, наверно, он ей изменил…

      Слава поднялся, достал Тамарины папиросы, закурил. Вернулся к Кате, остановился за ее спиной.

      (Поправила волосы.) А я решила покраситься, а то ни разу брюнеткой не была. (Встала, повернулась к нему лицом, беспокойно засмеялась.)

      СЛАВА. Смотрю я на тебя и думаю: дура ты или умная?

      КАТЯ. Я не дура, я не умная – я веселая. Меня специально в компанию приглашают, чтобы я их веселила.

      СЛАВА (облокотился на стул, обнял ее). Ну и как, многих развеселила?

      КАТЯ (поначалу улыбаясь, а затем – зло, с усилием разняла его руки). Не можешь руки при себе держать!

      СЛАВА (ощетинился). А что я тебе сделал?

      КАТЯ. Ничего. Всякий будет рукам волю давать…

      СЛАВА. Я что – всякий?

      КАТЯ. А ты думал, тебе особая привилегия? Иди в Мраморный зал на танцы, там есть такие страшненькие, специально для тебя.

      СЛАВА. Зачем же тогда со мной в кино пошла? В первый раз видишь человека…

      КАТЯ. А чего теряться? Убудет меня – в кино сходить?

      СЛАВА (с мучительной развязностью). А убудет тебя?.. (Обнял ее.)

      КАТЯ (вырвалась). Сколько стоит билет?

      СЛАВА (простодушно). Четыре пятьдесят.

      КАТЯ (положила деньги