Расплата за смерть. Нора Робертс

этажа над 38-й улицей появилось изображение ее лучшей подруги, певицы и танцовщицы Мэвис Фристоун. Одетая – если только в данном случае это слово было уместно – в несколько крохотных кусочков блестящей голубой ткани, она прыгала и извивалась на экране под оглушительную музыку – опять же, если этим словом можно было назвать какофонию, которую извергали огромные динамики. Волосы Мэвис, выкрашенные в два цвета – розовый и зеленый – и заплетенные в косички не меньше метра длиной, при каждом ее прыжке взлетали, падали и извивались, словно разноцветные змеи.

      Мэвис вообще любила экспериментировать со своими волосами, следуя за капризами моды, и они постоянно меняли свой цвет – от красного к золотому или кислотно-зеленому. Сейчас ее волосы были разноцветными. «В этом – вся Мэвис, – подумала Ева, с глупой улыбкой глядя на экран. – Господи, вы только посмотрите на нее!»

      Да, большой путь прошла ее лучшая подруга! Когда-то она была уличным воришкой и зарабатывала на хлеб «карманной тягой». Собственно, тогда они и познакомились – Ева поймала ее с поличным. Затем Мэвис стала петь и танцевать в третьеразрядных клубах, а вот теперь – пожалуйста, звезда первой величины!

      Ева протянула руку к трубке, намереваясь позвонить подруге и рассказать о том, что у нее сейчас перед глазами, но в этот момент зазвонил ее телефон.

      – Слушаю, – сказала Ева.

      Светофор уже давно переключился на зеленый свет, а она все не трогалась с места, завороженно глядя на экран. Сзади послышались нетерпеливые гудки других водителей.

      – Здравствуй, Даллас.

      – Уэбстер?

      Ева непроизвольно напряглась. Она была хорошо – даже слишком хорошо! – знакома с Доном Уэбстером. Но какой полицейский не напряжется, когда ему звонит офицер из отдела внутренних расследований – «гестапо», как называли его между собой копы?

      – Почему ты звонишь мне по личному номеру? Инструкции требуют, чтобы ваша служба связывалась с нами по официальным каналам.

      – У тебя найдется несколько минут? Мне нужно с тобой поговорить.

      – Ты и так со мной говоришь. В чем дело?

      – Нет, этот разговор не телефонный. Мы должны увидеться.

      – Зачем?

      – Всего десять минут, Даллас!

      – Я уже еду домой. Позвони мне завтра.

      – Всего десять минут! – твердо повторил он. – Встретимся в парке, прямо рядом с твоим домом.

      – Это как-то связано с отделом внутренних расследований?

      – Узнаешь. Я у тебя на хвосте.

      Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Ева убедилась, что Уэбстер говорил не в переносном, а в буквальном смысле – его машина действительно двигалась сзади, – и почувствовала себя еще более неуютно. Она не стала останавливаться у ворот своего дома, а проехала еще пару кварталов и, найдя единственное свободное место у тротуара, ловко припарковала машину. Ее не удивило то, что Уэбстер не стал утруждать себя поиском места для парковки, а просто бросил автомобиль посередине улицы, проигнорировав возмущенные взгляды элегантной