Память о смерти. Нора Робертс

комплект не входит.

      Его слова рассмешили Еву.

      – Я ничего не упускаю. Увидимся позже.

      Пибоди уже сидела за своим столом, когда Ева вошла в управление. Это добавило лишнюю щепотку соли к мучившему ее чувству вины. Она подошла к столу Пибоди и дождалась, пока та подняла голову от работы.

      – Будь добра, не могла бы ты на минуту зайти ко мне в кабинет?

      Пибоди заморгала от удивления.

      – Да, конечно. Сию минуту.

      Ева кивнула и проследовала в кабинет. Там она запрограммировала на «автоповаре» две порции кофе: одну из них – со сливками и сахаром для Пибоди. Бедная Пибоди, едва войдя, снова растерянно заморгала.

      – Закрой дверь, будь добра.

      – А? Да, сейчас. Э-э-э… у меня есть отчет по… спасибо, – добавила она, когда Ева передала ей кружку с кофе. – По Зиро. Прокурор нажал на все кнопки. Вменил ему непредумышленное второй степени по двум эпизодам, использование наркотиков как орудия убийства, причем…

      – Сядь.

      – О боже, меня переводят на Лонг-Айленд или что-то в этом роде?

      – Нет. – Ева села, не спуская глаз с напарницы, пока та опасливо опускалась на стул. – Я должна извиниться. Ушла и бросила тебя вчера. Не сделала свою работу и все перевалила на тебя.

      – Да мы уже практически все закончили, и тебе стало плохо.

      – Ничего мы не закончили, а если мне стало плохо, это была моя проблема. А я сделала ее твоей. Ты позвонила Рорку. – Ева выждала, пока Пибоди не начала пить кофе, старательно отводя глаза. – Я собиралась шкуру с тебя за это спустить, – добавила она, когда Пибоди открыла рот, чтобы возразить. – Но это было, пожалуй, именно то, что положено делать напарникам.

      – Ты была в плохой форме. Я не знала, что еще можно сделать. Ну, а как ты сегодня? Нормально?

      – Нормально. – С минуту Ева изучала свою кружку. В партнерстве были свои правила. Целый свод. – Вчера, когда мы вернулись, у меня в кабинете была женщина. Я знала ее много лет назад. Для меня ее появление было ударом. Нокаут. Она была моей первой приемной матерью… хотя вряд ли это слово тут подходит. Мне тогда несладко пришлось, и когда она вдруг заявилась после стольких лет, это было… я не могла…

      «Нет, – сказала себе Ева, – ты всегда могла».

      – Я не справилась, – уточнила она. – Вот и бросилась наутек. Ты разбиралась с делом практически в одиночку. Ты отлично поработала.

      – Чего она хотела?

      – Не знаю и знать не хочу. Я ее выставила, дверь закрыла. И если она опять просочится в замочную скважину, ей больше не застать меня врасплох. И уж теперь я с этим справлюсь.

      Она поднялась, подошла к окну и подняла раму. Холодный ветер и вода ворвались в кабинет, когда она высунулась наружу и оторвала приклеенный к стене за окном пластиковый пакет для вещественных улик. В нем лежали четыре нераспечатанные плитки шоколада.

      – Ты держишь шоколад в пакете за окном? – пролепетала изумленная Пибоди.

      – Держала, – уточнила Ева. Она выдала местонахождение своего лучшего тайника для защиты от неизвестного похитителя