Баланс. Экономический анализ проекта «Немецкое единство». Карл-Хайнц Паке

договора.

      Такова история вопроса, в отношении которой существует далеко идущее единство мнений. Авторитетные ученыеэкономисты, в первую очередь Ханс-Вернер Зинн, ставший впоследствии президентом мюнхенского Института экономических исследований, сделали из этого следующий вывод: за счет повышения заработной платы профсоюзы в начале 1990-х годов в решающей степени способствовали снижению стоимости основных фондов в промышленности Восточной Германии[20]. Они осложнили, как считают, ее реструктуризацию и перекрыли восточногерманской экономике путь, на котором можно было бы обеспечить более высокий уровень занятости, меньшие затраты капитала в пересчете на одно рабочее место и более низкую заработную плату. Короче: они лишили восточногерманскую экономику возможности двигаться вперед хотя бы на немного быстрее, чем в странах Центральной и Восточной Европы.

      В основе такой оценки – теоретические выводы, которые являются общепринятыми в экономической науке. То есть в этом смысле она вполне обоснованна[21]. Вместе с тем возникает вопрос, в какой степени она на самом деле помогает лучше понять реальную ситуацию начала 1990-х годов, по крайней мере ту ситуацию, которая существовала на протяжении очень короткого временного отрезка. Да, не вызывает сомнений, что более высокий уровень заработной платы на предприятиях в ведении Попечительского приватизационного совета увеличил издержки и тем самым потребность в государственных дотациях. Тем не менее главный вопрос заключается в том, в какой мере все это на самом деле оказало долгосрочное воздействие на перспективы приватизации и планы инвесторов.

      Именно при ответе на этот вопрос сомнения вполне уместны. Чтобы понять почему, полезно еще раз совершенно конкретно представить себе положение потенциального инвестора в то время, причем чем конкретнее, тем лучше. Представим себе машиностроительное предприятие в Хемнице под управлением Совета, которое в 1991 г. выставлено на продажу. Заинтересованный покупатель, например западногерманский предприниматель из Баварии, также машиностроитель, планирует создать новое производство в Восточной Германии с обычным для отрасли временным горизонтом, скажем, в 15 лет. На этот период времени он с большей или меньшей точностью определяет объем ожидаемых издержек. Он также делает грубый прогноз того, с каким уровнем заработной платы на Востоке ему придется считаться. Разумеется, при составлении этого прогноза он будет самым серьезным образом учитывать общественное мнение, которое исходит из продолжения – в среднесрочной перспективе – тенденции к выравниванию размера заработной платы на Востоке и на Западе, в первую очередь по причине высокой внутригерманской мобильности рабочей силы. При этом развитие ситуации в краткосрочном плане, учитывая временной горизонт принятия решения по инвестициям, будет иметь для него очень небольшое значение. Составит ли заработная

20

См. Sinn, Sinn: «Kaltstart…», с. 193–216, а также Sinn, H.-W. (2002): «Germany’s Economic Unification: An Assessment after Ten Years». In: Review of International Economics 10(1).

21

В своей основе эта аргументация сводится к следующему. Исходной точкой является положение о том, что благо можно с прибылью производить тогда, когда выручка от его продажи на рынке покрывает все производственные издержки. Если выручка предприятия резко уменьшается, то оно теоретически может компенсировать выпадающие доходы за счет сокращения заработной платы, если выручка за этот товар на рынке все еще превышает все другие издержки. В противном случае производство должно быть прекращено, поскольку тогда предприятие из «создателя стоимости» превращается в «разрушителя стоимости». Если пренебречь этим исключительным случаем, то тогда теоретически и в Восточной Германии после 1990 г. дальнейшее производство при очень низком уровне заработной платы было возможно. Именно так считают Зинны, когда они дословно констатируют: «Каждый продукт имеет свою цену, и если она достаточно низкая, то тогда и продукты восточногерманской промышленности будут в состоянии отстоять свои старые рынки и найти новые» (см.: Sinn, Sinn: «Kaltstart…», S. 202). Акерлоф и другие авторы (см.: Akerlof et al. «East Germany…») даже представили эконометрическое обоснование, согласно которому обрабатывающая промышленность Восточной Германии будет конкурентоспособной при уровне заработной платы в 25 % уровня Западной Германии, а именно столько составляла восточногерманская заработная плата согласно их расчетам. Эти расчеты вызывают большие сомнения, о чем мы уже писали в первой главе этой книги. Но даже если отнестись к ним серьезно, то и тогда они означают только то, что, чисто теоретически, экономически выгодно было, возможно, и дальше производить товарную линейку ГДР – от «Трабанта» и «Вартбурга» до пластмасс и эластомеров из Шкопау – при уровне заработной платы меньше одной четверти уровня Западной Германии. Но это отнюдь не означает, что такое производство было бы возможно в действительности, поскольку при столь низкой заработной плате рабочие раньше или позже добровольно покинули бы свои рабочие места и отправились на Запад. Именно такой была уже в то время позиция научных оппонентов Акерлофа и его сторонников Зиннов, а также Бурды, Выплоша (см.: Burda, M. C.; Wyplosz, C. [1992]: „Labor Mobility and German Integration: Some Vignettes“. In: Siebert, H. [Hrsg.]: The Transformation of Socialist Economies. Tübingen) и Бурды и Функе (Burda, M. C.; Funke, M. [1993]: «German Trade Unions after Unification – Third Degree Wage Discriminating Monopolists?» In: Review of World Economics 129 [3]). Важно при этом проводить различие между тарифными переговорами, которые проходили в то историческое время, и более глубокими экономическими движущими силами. В 1990 и 1991 г. фактор мобильности рабочей силы играл для участников тарифных переговоров не более чем подчиненную роль (см. также: Paqué, «East/West-Wage Rigidity…», с. 62–63). Однако это ничего не меняет в том, что и без тарифных переговоров уровень заработной платы в одну треть или тем более в одну четверть уровня Запада был экономически несостоятельным.