Экспонат руками не трогать. Мария Очаковская

неожиданности, – мелькнуло у нее в голове, и решение явилось само собой. Быстро порывшись в сумке, она достала свежекупленный в электричке «Полификс» и изо всей силы дунула в свисток. Звук его был настолько пронзительным, что оглушил и соседа, и хулигана, и саму Таисию Федоровну.

      – На Свердлова стоит патрульная машина! – выкрикнула она как можно громче. – Семен Васильевич, мне их позвать?

      Незнакомец отдернул руку и, отступив на шаг назад, застыл в нерешительности.

      – Не надо, Таисия… не надо, разберемся как-нибудь сами, – услышала она надтреснутый, дребезжащий голос соседа.

      Обидчик, резко обернувшись к нему, что-то со злостью процедил сквозь зубы и зашагал прочь. Слов Таисия не услышала.

      – А там и правда полицейская машина стоит? – спросил ее Семен Васильевич, когда Таисия с ним поравнялась. Вид у старика был несчастный и какой-то смущенный.

      – Да нет, конечно. Откуда бы ей там взяться. Это я так, для форсу. Но что же это такое, Семен Васильевич, среди бела дня на людей нападают! Дожили! Я и сама немного струсила. Надо в полицию позвонить.

      – Спасибо вам, Таисия Федоровна, большое спасибо, но тут не совсем то, что вы думаете…

      – А что тут думать! Да он, наверное, ограбить вас хотел. Что он вам сказал? Угрожал? Нет, это настоящий кошмар, на пожилого человека набрасываться. Еще такой верзила, ручищи здоровенные, сразу видно, уголовник. Давайте-ка теперь уж вместе дойдем, так оно надежнее.

      – Тут другое, понимаешь, Таисия, не то… – вяло возражал старик, но собеседница, вдохновленная быстрой победой, его не слушала, а все продолжала гнуть свое, и про полицию, которая не хочет работать, и про дачные кражи, и про уголовников, спокойно разгуливающих среди бела дня, и про то, что раньше такого не было…

      – Это оставлять так нельзя, Семен. Надо к участковому пойти, заявление написать. Иначе нас всех тут со свету сживут. Слышали, что в поселке делается, уже три дачи ограбили. Может, этот из их шайки? Если хотите, я с вами схожу, я же свидетель. Конечно, толку от этого мало, но если не писать, наши стражи порядка палец о палец не ударят.

      – Не надо, Таисия, не надо. Только не к участковому, – старик затряс головой, капли дождя стекали по его худому морщинистому лицу, – тут другое… это, это Клим был.

      – Что, прости, не поняла?

      – Эх, Тася, Тася, это же брат мой, – едва слышно произнес старик, отвернулся и, помедлив, добавил: – Клим это был.

      – Ой, – запнулась Таисия, не зная, что сказать. Повисла неловкая пауза. Только теперь она обратила внимание, что на правой щеке Семена Васильевича наливается фиолетовый синяк.

      – Не надо сюда посторонних приплетать.

      – А я не знала, что… то есть не узнала его. Он очень изменился…

      – Да уж, изменился.

      – Так что он от вас хотел? – не удержавшись, спросила Таисия.

      – Семейные дела, будь они неладны, дележ имущества, – через силу ответил старик, – даже стыдно, ей-богу…

      – Ну, прости, если я что-то не то сделала, –