Всем сестрам… (сборник). Мария Метлицкая

и даже спорили, но, как правило, всегда сходились во мнениях. Вообще, с годами их взгляды, представления или суждения о чем-либо практически на все совпадали.

      Потом мать закатывала рукава – и начинала трудиться. Она вообще ко всему относилась либо очень серьезно, либо очень легко, середины не было. Потом она начинала тревожиться, что не застынет холодец или не поднимется тесто.

      Накануне отец ставил в гостиной большой раскладной стол. Когда стол был уже накрыт, мать садилась на стул, тревожно оглядывала то, что на этом самом столе стояло, и трагически произносила:

      – Я так и знала: еды мало. Может не хватить.

      Отец подходил к столу, на минуту замирал, а потом растерянно, с сомнением спрашивал мать:

      – Ты думаешь?

      Мать медленно кивала головой. Сын, в который раз наблюдая эту сцену, крутил пальцем у виска, уходил к себе и раздраженно хлопал дверью. Вечное наследственное сумасшествие, страх, что гости останутся голодными.

      – Ну, есть как есть! – вздыхала мать и уходила – переодеваться и наводить красоту.

      Наконец раздавался первый звонок в дверь.

      – Открывайте! – кричала из ванной мать, докрашивая глаза.

      Отец, уже в рубашке и галстуке, распахивал дверь, а мать выбегала из ванной, тоже уже при полном параде. В узкой прихожей начинались радостные вопли и суета. Отец выдавал заранее приготовленные тапочки, а мать принимала конфеты и цветы. И конечно, объятия и поцелуи. Гости отходили на шаг, придирчиво оглядывая друг друга и хозяев, хлопали по плечам, кокетливо поправляли перед зеркалом волосы, одергивали костюмы и платья. Потом шли на кухню перекурить и обменяться самыми свежими сплетнями. Наконец объявляли полный сбор, и все рассаживались по местам.

      Гости оживленно оглядывали стол, просили передать друг другу то заливное, то оливье, подкладывали что-то соседу в тарелку, наливали женщинам в бокалы вина и, конечно же, хвалили мать:

      – Ну, ты, Танька, как всегда!

      Мать рдела и приговаривала:

      – Кушайте, кушайте, мои дорогие!

      А «дорогие» делали это с явным удовольствием и искренностью.

      Потом опять раздавался звонок в дверь, и все хором кричали:

      – Открыто!

      Конечно, это приходила Лялька, мамина подружка еще школьных лет и героиня тайных грез ее сына в пубертатный период. У Ляльки и сейчас была талия пятьдесят восемь сантиметров. Опоздания ей прощались: она большой босс, директор рекламного агентства. Жизнь у Ляльки непростая, занята она по горло, и внизу, у подъезда, ее всегда ждал водитель.

      Лялька грациозно присаживалась на стул, расправляла складки платья и объявляла, что голодна, как портовый грузчик. Мужики наперебой бросались за ней ухаживать. Она девушка хоть и холостая, но, понятное дело, не одинокая, однако в эту компанию всегда приходила соло.

      – Ну их к чертям, – говорила Лялька про своих мужиков. – А то еще привыкнут к хорошему!

      Мать гордилась Лялькой и радовалась, что та нашла время и приехала.

      – А ты