Факультет ненужных вещей. Юрий Домбровский

от дома? Ведь у них на все про все один день. Может, машину выпросили у директора, дичи пообещали привезти, а?

      Директор покачал головой.

      – Нет, туда ни на какой машине не проедешь. Я тоже там был. Глыбины, ямы, овраги. Нет, туда только пешком.

      – А индейки там водятся?

      – А что, разве они про индеек?.. Никаких там индеек нет. Индейки в скалах бывают. Мне они этого не говорили. Я б их сразу уличил.

      – Ну вот, а деду говорили. Теперь про золото. Много золота тут, Степан Митрофанович, быть никак не могло. Это не погребение. Под камнями в этих местах никого никогда не хоронили, и вообще никаких погребений, кроме курганных, мы тут не знаем. Значит, камень-то камнем, но женщина была не погребена, а просто положена под глыбу. Убили и бросили.

      – То есть как же это? – спросил директор растерянно. – Я что-то не понимаю, – он развел руками, – кто ж ее?.. И в этом уборе еще!

      Зыбин молчал.

      – Стой, стой! Ведь такой наряд просто так не надевают. Такой на свадьбу надевают или еще на какую-нибудь торжественность. А если торжественность, значит, кругом люди, гости. Так как же ее могли увезти и убить, объясни.

      Зыбин пожал плечами. Дед сидел в кресле и демонстративно дремал.

      – Нет, это никак не может быть, – решил директор.

      – Кларочка, принесите, пожалуйста, археологическую карту Алма-Атинской области, – попросил Зыбин очень ласково. – Я ее у вас тогда оставил прямо на столе.

      Клара молча повернулась и вышла. Директор посмотрел ей вслед.

      – Вы что это? – спросил он негромко. – Поссорились, что ли?

      – Да нет, ровно ничего, – ответил Зыбин.

      – То-то – ровно ничего. – Он покачал головой. – Третий день девчонка с опухшими глазами ходит. И вчера – мы к тебе приехали, а ты побежал при ней звонить своей… Уж никакой, значит, выдержки нет… Мне это не нравится, учти, пожалуйста.

      – Да что я, – заикнулся Зыбин.

      – Вот то-то, что все вы ничего, ничего, и получается-то очень чего! А что твой помощник вчера учудил! Это что он там орал на всю бригаду, а? Тоже ничего? Стой, я с тобой еще серьезно поговорю. Не можешь внушить дисциплину подчиненному. Набрался сопляк и начинает выяснять свои отношения с советской властью. Все прошлое уже начисто позабыто, значит? Это куда годится?

      Дед вдруг открыл глаза. В таких случаях он всегда одобрял директора. Хозяин должен требовать. А иначе и дела не будет. Разве мы доброе слово понимаем?

      – Молодые, глупые, – сказал он истово. – Даже выпить и то незаметно не умеют. Выпил четвертинку и вообразил, что он уже царь и бог. Начинает себя людям показывать. А вот мой дед, он каждое воскресенье…

      – Подожди, я их скоро всех прижму, – пообещал директор, – и того свистуна, и этого его покровителя. Тс! Тише. Вон она стучит каблучками. Кончаем разговор. Переходим на карту.

      Карту разложили на столе и прикрепили кнопками. Она была как ковер – огромная, пестрая, заняла собой весь стол, и все, кроме деда, наклонились