Факультет ненужных вещей. Юрий Домбровский

осужденному за такое, политическую статью не прицепишь».

      «Да, да, – подумал он, – да, да. Так оно, верно, и есть. Это сумасшествие, но оно имеет свою систему. Все это знают, и все притворяются, и следователи и подследственные, все они играют в одну и ту же игру».

      Он неслышно вздохнул, поднял ложку и стал есть сталинскую шрапнель.

      – Не дай мне бог сойти с ума, вот что я думаю, – сказал он. – Это из Пушкина. Но я еще побарахтаюсь! Я посмотрю, что из всего этого выйдет. Да, посмотрю!

      Буддо ничего не ответил и только вздохнул. И весь вечер они оба молчали.

      Он снова спал, видел во сне тюрьму и метался. «Боже мой, боже мой, – думал он, – как все это нелепо получилось, ведь мне обязательно надо увидеть Лину. Ведь она будет ждать!

      Боже мой, боже мой, какая глупость. И как хорошо нам тогда было, на море».

      И сейчас же он увидел белую стену городского музея, старую рыжую пушку у входа на камнях и маленького человечка с указкой в руке.

      Разговаривая, они отошли от витрины. Директор был тощим, желтолицым, с усиками. Вся биография его читалась на его лице – сначала он, вероятно, преподавал историю или географию в средних классах. Затем стал руководить кружком краеведов – начинал с коллекции бабочек, птичьих гнезд и гербариев, а кончил черепками чернофигурных ваз и обломками мраморных надписей. И как раз подошло время открывать музей, так он, само собой, сделался его экскурсоводом и директором. Вечерами он писал отчеты в центр и составлял планы экспозиции, а днем проводил экскурсии. Жаловаться на перегрузку не приходилось – сейчас вот, например, он водил по комнатам только одного его, скучающего, равнодушного ко всему на свете курортника. На все объяснения курортник этот только согласно кивает головой да хмыкает. Что ему до города, что ему до многовековой истории его и что ему до музеев! И действительно – город Зыбина совсем не интересовал, он выглядел так обыденно и скучно, как будто кто-то не глядя рубанул топором по куску старой, пыльной Москвы, вырубил, вырвал несколько улочек да и грохнул их сюда, на морской песок. И вот где-то возле тупичков и особнячков Большой Мещанской заплескалось море!

      Примечания

      1

      Кеклик – дикая индейка. (Здесь и далее примечания автоpa. – Peд.)

      2

      «Большое место в творчестве С.И. Калмыкова занимает серия фантастических пейзажей в стиле монстр. Это рисунки, выполненные строго в стиле линией, составленной из точек» (М. Меллер).