История безнравственности. Чингиз Абдуллаев

еще несколько дней.

      Дронго повернул голову и увидел, как по залу ресторана проходит новая пара. Мужчина – чуть выше среднего роста, худощавый, с запоминающимся аскетическим лицом и коротко остриженными, уже седыми волосами. Женщина выглядела достаточно подтянутой и была одета в светлое легкое длинное платье, а волосы повязала косынкой. Запоминающееся, немного удлиненное лицо, карие глаза, светлые волосы. Обоим, на вид, чуть за тридцать.

      – Господин Вязанкин, вы можете пройти на веранду, – услышали они голос метрдотеля, которая обратилась к гостям на русском языке.

      – Нет, – возразил мужчина, – я лучше посижу в зале. Спасибо, нам здесь удобнее.

      – Новая пара, и, кажется, они не любят этого толстяка, – покачала головой Джил.

      – Очень не любят, – кивнул Дронго, – а как ты поняла?

      – Он назвал его «сволочью».

      – Я при тебе никогда так не выражался. Откуда ты знаешь это слово? – удивился он.

      – Не забывайте, господин эксперт, что в нашем римском доме я часто смотрю различные каналы, в том числе и на русском языке, – усмехнулась Джил, – а там иногда говорят такие ужасные слова…

      – Понятно. Судя по недовольному виду супруги Фигуровского, он все-таки сегодня не поедет в Марбелью, – заметил Дронго, взглянув на пару, которая продолжала препираться. – Хотя, возможно, ей удастся его переубедить, и тогда он уступит.

      – Кажется, мы уже позавтракали, – решила Джил, – пойдем отсюда. Я даже не подозревала, что ты у нас такой крупный специалист по подобным дамочкам. Теперь же начинаю думать, что ты слишком много времени проводишь один, без меня.

      Когда они поднялись, Фигуровский и его супруга набирали в свои тарелки колба€сы и сыры, продолжая спорить.

      Глава вторая

      Это было странно и необычно, но он не любил купаться в море. Он вообще был странным человеком. Выросший в Баку, рядом с удивительно теплым морем и длинными песчаными пляжами, предпочитал проводить свободное время за книгами, тогда как большинство его сверстников отправлялись купаться. Может, потому, что он не любил тратить много времени на подобные упражнения. Всего-то надо – войти, окунуться и выйти. Он не совсем понимал, как можно часами пропадать на пляже, и тем более не понимал, как можно специально загорать под солнцем, хотя, как истинный южанин, любил солнце и жару. При сорока градусах по Цельсию в тени чувствовал себя достаточно комфортно. А вот минусовая температура сразу выбивала его из колеи. Может, поэтому он так не любил короткие зимние дни в Москве, когда температура иногда опускалась до критической отметки в двадцать или даже тридцать градусов ниже нуля, и предпочитал на это время уезжать в Баку или в Рим.

      Дронго был странным человеком не только в своем непонятном отношении к морю. Он боялся летать на самолетах, не любил кофе и за всю свою жизнь не выкурил ни одной сигареты. Занимаясь в молодости различными видами спорта, уже в зрелом возрасте никогда не ходил в гимнастические залы для поддержания формы и не понимал, как можно проводить