Два звонка до войны. Сергей Викторович Пилипенко

солдат свято был предан самому фюреру, ибо на тот момент в его понимании тот был, чуть ли не единственным их всех окружающих людей, который реально оказал помощь и при этом не ограничился лишь какими-то словесного характера признаниями или навешанными на грудь побрякушками, в виде медалей и орденов.

      Хотя Гитлер, несомненно, награждал и этим, демонстрируя периодически всю свою искреннюю любовь к военно образованному человеку.

      Так он именовал всех без исключения военнослужащих, включая сюда и обычных рядовых существующего на тот период вермахта.

      Возможно, за этим стояла его личная проблема какой-то общей неудовлетворенности в деле признания всех его заслуг за годы первой мировой войны, а возможно, он просто сам хотел видеть в них именно такое отражение им собственноручно построенной действительности.

      То, что Германия на то время представляла собой единый во всем воинский контингент, не вызывало сомнения ни у кого.

      Даже промышленники носили военную форму и отвечали за все по-военному, невзирая на то, что в самой армии, как правило, не служили и имели о ней весьма поверхностное представление.

      Но самого Гитлера это не смущало, и в случае какой-либо провинности, он запросто мог отправить любого на фронт или просто в какие-нибудь тыловые подразделения для сбора опыта военной службы и оттачивания величины исполнения вышестоящих приказов.

      В целом фюрер по большинству действовал и принимал решения, исходя из своих личных соображений, или из того, как он сам понимал саму суть исполнения, чьего бы там ни было, приказа уже в годы своей молодости.

      Собственно, на этом и строилась так называемая дисциплина в немецкой армии, которая оттачивалась годами неуемного наблюдения со стороны самого вождя.

      Если кто-то думает, что в той прежней или кайзеровской армии было нечто подобное, то несколько ошибается.

      Там присутствовала так называемая палочная дисциплина, доставшаяся во многом всем немцам от предков и передающаяся из поколения в поколение.

      В гитлеровской же армии она была практически исключена, так как сам Гитлер не воспринимал подобную позицию, как истинно законную меру принуждения именно в той сфере, где повсюду присутствовало оружие и вполне естественно оно могло в любой момент выстрелить обратно.

      То есть, уже не по врагу, а самому начальнику, отдавшему распоряжение подвергнуть палочному или другого рода наказанию.

      Потому, Гитлер отказался от типично немецкого подхода к делу и взял решительный курс на выравнивание всех прав военнослужащих от рядового до генерала, и ввел личную ответственность, как за неисполнение приказа, так и за своеобразное превышение служебных полномочий со стороны вышестоящего командования.

      Он всех обозначил солдатами и благодаря именно этой мере своей предосторожности избежал многих так называемых армейских переворотов.

      Солдаты уважали его, а офицеры беспрекословно подчинялись и соответственно побаивались. Ведь никто не знал точно,