.

приставят. Защитить его должны мы… неофициально. Паршивая история, правда?

      Россиянка молчала, по-прежнему неподвижно сидя на коленях.

      – Как ваши раны? – осведомился учитель.

      – Все хорошо, спасибо.

      – Вот и отлично. Я полагаюсь не столько на вашу боевую технику, сколько на ваши хладнокровие, находчивость и… предвидение. Помимо вас, оберегать этого Фериэ будет Кацумото-сан. Он в охране разбирается, как никто. Больше двадцати лет обучает телохранителей… Ну, а Норимори-сан, как всегда, отвечает за координацию и наблюдение.

      Он вздохнул.

      – Поразмыслите над задачей. Думаю, ваши услуги понадобятся где-то в среду. А пока можете отдыхать. Вы заслужили право на выходные.

      – Селинова-сан, вы позволите пригласить вас на чашечку кофе? – лёгким тоном спросил Норимори. Он стоял возле своей «судзуки», непринужденно положив руку на бампер, и всем своим видом показывал, что речь идет о совершеннейшем пустяке.

      «Ему нужно о чем-то серьёзно поговорить», – поняла Ольга. В искусстве выражаться обиняками он не имел равных даже среди японцев.

      – С удовольствием, Норимори-сан, – отозвалась она с учтивым поклоном.

      – В таком случае прошу садиться в машину.

      Выбранный им маршрут был далеко не самой короткой дорогой к городу, а скорость – не самой большой. Казалось, Норимори решил показать девушке все окрестные пейзажи. С комфортом расположившись на переднем сиденье, она безмятежно глядела вперёд, не пытаясь начать разговор.

      Минут через сорок неспешной езды самурай нарушил безмолвие.

      – Помните, вам довелось познакомиться с Хидэнори Отару?

      – Конечно, помню, – улыбнулась Ольга. – Многообещающий юноша.

      – При вас никто, случаем, не упоминал про то… как он стал моим воспитанником?

      – Около семи лет назад на тренировке вы убили своего друга Отару Хидэки. А потом взяли на содержание его жену и детей.

      Норимори побледнел.

      – Вы… знаете? – он напряжённо выдохнул. – Мы с Хидэки дружили с детства. Вместе учились, увлекались одним и тем же. Вместе попали к Акаиси-сэнсею. Вместе ушли оттуда, когда Хаябуси-сан основал Генкай-рю. А ещё… Мы любили одну женщину.

      В спокойных глазах проступила давняя, затаённая боль.

      – Оцуру-сан выбрала Хидэки. Он был красивее, веселее… да и о ней заботился больше. Я старался радоваться их счастью. У них родился сын, затем дочь… В общем, мы остались друзьями. Только в школе… я дрался с ним жёстче, чем с остальными. Но он не укорял меня. Никогда. Пока я не убил его.

      С четверть часа Норимори молча вёл машину. Потом заговорил снова:

      – Тогда, на крыше… я сразу понял, что натворил. Даже не глядя вниз, на тело. У меня не было особых сомнений по поводу своей участи. Я попросил дозволения… Господин не мог отказать мне в смерти.

      Ровный, негромкий голос звучал отстранённо, словно повествуя о ком-то другом.

      – Но он мне напомнил: «У него осталась семья. Кто будет кормить её?» Помню, я ответил, что не в силах им лгать. И Хаябуси-сан