Москва 1812 года глазами русских и французов. Александр Васькин

разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!» Неслучайно, что причиной столь комичного конца «Ревизора» является тот же Шпекин с его привычкой совать нос в чужие письма. И про Булгакова говорили, что порою он не брезговал чтением чужих писем.

      А какую неоценимую помощь оказали булгаковские письма пушкинистам в деле установления подробностей пребывания великого поэта в Москве! Булгаков жил неподалеку от четы Пушкиных – на Арбате, в доме 20, и был частым гостем у молодых супругов. Пускай иногда он и грешил отсебятиной, но тут, как говорится, не до жиру.

      Василий Жуковский говорил Булгакову: «Ты создан быть почт-директором дружбы и великой Русской империи», «ты рожден гусем, т. е. твое существо утыкано гусиными перьями, из которых каждое готово без устали писать с утра до вечера очень любезные письма». И потому сущей драмой стало для Булгакова в 1856 г. известие о его отлучении от почтовых дел и назначении в Сенат, что было вроде бы повышением по службе. Булгакову исполнилось тогда уже семьдесят пять лет. Некоторые современники даже посчитали отставку почт-директора обстоятельством, повлиявшим на скорую кончину Александра Яковлевича, последовавшую в 1863 г. в Дрездене.

      Для нас значение Александра Булгакова выразил Петр Вяземский, отметив, что его переписка отразила «весь быт, все движение, государственное и общежительное, события, слухи, дела и сплетни, учреждения и лица, с верностью и живостью», превратившись в «стенографическую и животрепещущую историю текущего дня».

      Представленный материал увидел свет в «Русском архиве» в 1864 г. и представляет собою публикацию бумаг, найденных в архиве покойного А.Я. Булгакова, в частности, известий, полученных из Москвы начиная с 6 сентября 1812 г.

      Новые подлинные черты из истории отечественной войны 1812 года

1. Выписка известий из Москвы от 18-го сентября[21]

      Опустошения и пожары продолжаются; дома зажигаются, а потом стреляют в них ядрами, как бы в крепость. Сие учинено было с домами графа Растопчина, Остермана, Апраксина, графа Маркова, Пашкова, графа Панина и проч. В первом из сих жил Бертье, но через два дня оставил его, выехал из города, равно выехал и Мюрат из Баташова дома[22].

      Своевольства столь велики, что были наказываемы, но теперь и сам Себастиани приносящим жалобы признается, что он не в силах их удерживать. Все Французы ежедневно пьяны после обеда, и жители их убивают, тогда и зарывают, но число всех жертв невелико.

      Обе Басманные и часть Покровки сожжены, равно обе стороны бульвара[23], Никитская, Тверская, Немецкая слобода, Сретенка, Арбат и Лубянка. Во всех церквах сделаны конюшни. От святых икон сдирают оклады, а потом кидают их на улицу. Кремль цел, и неизвестно, что там делается, ибо строгие караулы никого туда не впускают, а думают, что грабят соборы.

      Французы опечалены и ожесточены, что не требуют у них мира, как им Наполеон то обещал по занятии Москвы,

21

Здесь и далее указаны даты по старому стилю.

22

Усадьба Баташева (Яузская ул., дом 11) была построена в 1796–1802 гг. для богатейшего российского заводчика И.Р. Баташева. Вскоре после начала оккупации усадьбу выбрал для своего проживания маршал Мюрат, однако пожар заставил маршала и его свиту покинуть дом. При этом французы не преминули захватить с собою и наиболее ценное имущество усадьбы, которое не удалось эвакуировать Баташеву. Усадьба значительно пострадала от пожара, позднее восстановлена. В настоящее время – городская больница № 23.

23

Имеется в виду Тверской бульвар.