Спасти Пушкинскую площадь. Александр Васькин

город на плане швейцарского художника Маттеуса Мериана, 1638 г.

      Первыми стали возводить Тверские ворота, а уже от них повели стены в разные стороны, что, наверняка, неслучайно – Тверская дорога была главной, царской. Ее требовалось заградить в первую очередь.

      Уже в те времена было известно, что московская почва во многих местах, в том числе и на нынешней Пушкинской площади, перенасыщена грунтовыми водами, расположенными слишком близко от поверхности земли. Построить каменную башню на глиняной почве, держащую к тому же на себе медные пушки, было делом непростым[2].

      Белый город на плане «Императорского Столичного города Москвы», 1739 г.

      Как была обеспечена устойчивость Тверской башни Белого города? По несложной, но любопытной задумке Федора Коня башня должна была прочно стоять на двух рядах толстенных белокаменных плит. Но как сделать так, чтобы плиты «не играли» и, учитывая тяжесть нагрузки на зыбкую почву, прочно держали огромные стены? Цемент тогда еще не изобрели. Зато лесов вокруг Москвы было вдоволь. Там и добыли недостающий связующий элемент – дубовые бревна.

      Первым сладили фундамент Тверских ворот. Для начала в вырытый землекопами котлован забили несколько рядов дубовых свай, разных по высоте, половина из них выступала из земли на 50, а другая – на 80 сантиметров. Затем плотно утрамбовали землю – так, чтобы она покрывала только невысокие сваи. На них и уложили первый ряд бутовых плит, упиравшихся по бокам в сваи большей длины, выступавшие из земли. Таким образом, образовалась ровная поверхность.

      Следом поверху выложили второй слой каменных плит, накрывающих теперь уже и более высокие сваи. Получившееся основание в разрезе напоминало привычную кирпичную кладку; тем не менее, оно обладало очень важным для фундамента свойством – упругостью, повышающей сопротивляемость будущей стены артиллерийскому обстрелу.

      Таким же сделали фундамент и других ворот Белого города, стоявших на глиняной почве, в частности Мясницких.

      Толщина высоких десятиметровых стен достигала шести метров (и в этом они могут сравниться с Великой Китайской стеной). Основным строительным материалом были кирпич и известняк, из которого издавна сооружали в Москве соборы и другие значительные здания. Кремль в XIV в. также выстроили из известняка. Поэтому и зовется древняя Москва белокаменной. Впрочем, и в других европейских городах древние крепости тоже строили из благородного светлого камня. Например, при возведении лондонского Тауэра использовали песчаник.

      Наш камень, белый подмосковный известняк, обладая ровной, без раковин, поверхностью, отличался важным декоративным свойством – наличием собственного оттенка, например, палевого, жёлтого или розового. Для предохранения мягкой поверхности белого камня от воздействия осадков его после облицовки покрывали защитным лаком – фирнисом, который, проникая внутрь камня, укреплял его и сохранял декоративные свойства в течение десятков и сотен лет.

      Мясницкие

2

Негодность московской земли для глубокого подземного строительства вновь заявила о себе в 1930-е гг., при прокладке московского метро. Немало зарубежных специалистов приглашено было тогда в красную столицу из Берлина, Парижа, Нью-Йорка, да только напрасно: приехав, все они вскоре возвращались обратно, отказавшись от участия в прокладке подземки под предлогом сверхсложности условий строительства. Тогда решили копать своими силами. Советские метростроевцы, не имевшие прежде подобного опыта, при прокладке метро натыкались на многочисленные свидетельства того, как их далекие предшественники выдумкой и хитростью боролись с природными условиями московской земли. Найденные при раскопках в центре Москвы остатки фундамента Белого города служили красноречивым тому подтверждением.