По их следам. Тесс Герритсен

Едва ли теперь это имеет какое-то значение.

      – Это имеет большое значение для нас, – настойчиво отозвался Джордан. – Так что же произошло в Париже?

      Хелена вздохнула:

      – Я говорила Хью, что ему следует быть честным с вами, вместо того чтобы пытаться похоронить это.

      – Похоронить что? – спросила Берил.

      Вместо ответа, губы Хелены вытянулись в напряженную ниточку. Сказать правду осмелилась только Нина – эта нагловатая, бестактная Нина, которую никогда не заботили тонкости чужих чувств. Она категорично отрезала:

      – Полиция сказала, что это было убийство. За которым последовало самоубийство.

      Берил воззрилась на Нину, которая ответила ей прямым взглядом.

      – Нет, – прошептала Берил.

      Хелена нежно коснулась ее плеча:

      – Ты была еще ребенком, Берил! Вы оба были детьми. И Хью не думал, что будет подобающим…

      – Нет! – повторила Берил и отпрянула от дружелюбно протянутой Хеленой руки. Она неожиданно повернулась к гостям спиной и понеслась прочь из зала приемов, шелестя синим шелком платья.

      – Спасибо. Всем вам, – холодно произнес Джордан. – За вашу столь живительную порцию откровенности.

      После этого он тоже отвернулся от гостей и направился к выходу из зала – догонять сестру. Он настиг ее на лестнице:

      – Берил?

      – Это неправда! – вскричала она. – Не верю ни одному слову!

      – Конечно это неправда.

      Остановившись на лестнице, Берил взглянула на брата:

      – Тогда почему они все говорят это?

      – Это лишь омерзительные слухи – что же еще?

      – Где дядя Хью?

      Джордан покачал головой:

      – В зале его нет.

      Берил подняла глаза наверх, по направлению ко второму этажу.

      – Пойдем, Джорди, – сказала она твердым голосом, в котором ясно звучала решимость. – Мы можем прояснить все прямо сейчас.

      И они вместе поднялись по лестнице.

      Дядя Хью был в своем кабинете – через закрытую дверь до них доносился настойчивый тон его голоса. Брат и сестра без стука скользнули внутрь и оказались лицом к лицу с хозяином кабинета.

      – Дядя Хью? – окликнула Берил.

      Резким жестом Тэвисток приказал ей замолчать. Повернувшись к племянникам спиной, он сказал в телефонную трубку:

      – Это точно, Клод? Не утечка газа или что-нибудь в этом роде?

      – Дядя Хью!

      Но Тэвисток упрямо стоял спиной к Берил.

      – Да-да, – произнес он в трубку, – я сразу же скажу об этом Филиппу. О боже, сейчас не самое подходящее время, но ты прав, выбора нет. Ему придется вылететь обратно сегодня же вечером.

      Явно чем-то потрясенный, Хью повесил трубку и задумчиво уставился на телефон.

      – Ты сказал нам правду? – обрушилась на него Берил. – О маме и папе?

      Хью обернулся и, нахмурившись, в замешательстве посмотрел на нее:

      – Что? О чем ты говоришь?

      – Ты сказал нам, что они погибли при исполнении служебных обязанностей, – ответила Берил. – Ты никогда не говорил ни