Окрашенное портвейном (сборник). Георгий Янс

этот Кочегаров. Засранец какой! Надоел уже со своими вопросами. Ладно бы, отличником был. Эти «ботаники» всегда все вопросы задают.

      – Да, Кочегаров, я тебя внимательно слушаю.

      – А, кто все сделал, что делать дальше? – действительно засранец. Уж этого от него точно не ожидал.

      Я мучительно задумался. Интересно, как бы поступил на моем месте великий русский педагог Ушинский, если бы пришел на урок с такого «бодуна»? Наверное, сначала бы опохмелился. Царская самодержавная власть просто бы не допустила его не похмеленным на урок. Я живо представил себе картинку. Идет в школу грустный и понурый великий русский педагог Ушинский. А на входе его встречает швейцар, в руках поднос, а на подносе стаканчик запотевшей водочки, рядышком, порезанный кружочком малосольный огурчик и говорит: «Выпейте Ваше превосходительство водочки, а то, что-то вид у вас смурной».

      – Юрий Иваныч? Что дальше-то делать?

      Я – не Ушинский, и в школе развитого социализма нет швейцаров.

      – Читай следующий параграф и отвечай на вопросы.

      – У – у, – разочарованно протянул Кочегаров. – Я думал…

      – А ты не думай. Читай и отвечай.

      В дверь постучали. Теперь-то уж, точно она.

      В дверях появилась очередная голова, но совсем не та, которую я ждал.

      – Юрий Иванович, можно вас на минуточку, – позвала меня голова Петровича, мужа Лидии Сергеевны. Остатки волос, образующие на голове венчик, были взъерошены, сам сильно взволнован.

      – Моя была у тебя?

      – Была.

      – Про меня спрашивала?

      – Спрашивала.

      – А ты, что ответил?

      – Сказал, что не помню.

      – У – у, ё. Что ты наделал. Она меня сегодня закопает

      – Что наделал? Как было, так и сказал.

      – Ты, что? Я же наврал ей, что у тебя заночевал.

      – Да, я ведь живу на другом конце города.

      – Вот, вот. Это и хорошо, что ты живешь на другом конце города. Ты себя плохо почувствовал. Я помог тебе добраться домой. Пока доехали, то да се. Время уже позднее. Телефон у тебя не работал, сообщить, что задерживаюсь не мог, поэтому и остался у тебя.

      – И чего ты нервничаешь? Я же не сказал ей, где ты был. Я сказал, что не помню. А был-то ты, где на самом деле?

      – Ты, что, действительно, не помнишь?

      – Не помню.

      – Мы с тобой из школы к Татьяне пошли.

      – К какой Татьяне?

      – Неужели ничего не помнишь? Ты даешь! К Степановой Татьяне пошли.

      – Зачем?

      – Да, как зачем? У нее всегда выпить есть. Тем более, что ты все кричал: «У меня недопитие, у меня недопитие. – Петрович с шепота сорвался на крик.

      – Да, тише ты. Урок идет. А что дальше-то было?

      – А дальше плохо было, – Петрович с сочувствием посмотрел на меня. – Мы с тобой пришли, правда, ноги ты уже слегка приволакивал, а у Татьяны гости. Она хоть и не очень обрадовалась нашему приходу, но приняла нас нормально, за стол усадила. Даже по рюмашке выпить успели. Ты слова хорошие сказал: про любовь и дружбу, со стихами, все,