Утерянные победы. Эрих фон Манштейн

группы армий «А». Несмотря на переброску XIV моторизованного корпуса в качестве резерва ОКХ за район развертывания нашей группы армий, прежняя директива полностью оставалась в силе. Успех по-прежнему должен был достигаться в первую очередь главными силами группы армий «Б» в Северной Бельгии, в то время как группа армий «А» по-прежнему должна была прикрывать наступающие войска. Только в том случае, если бы оказалось, что действия группы армий «Б» не оправдывают возлагавшихся на них надежд, или если в районе действий группы армий «А» обозначился бы в скором времени успех, Гитлер хотел иметь возможность перенести направление главного удара.

      Это ясно вытекало также из ответа, который я получил от генерала Гальдера – первый раз отреагировавшего на наши предложения – на нашу очередную памятную записку в отношении оперативного плана от 30 ноября. В нем было сказано, что в настоящее время намечается избрать еще одно направление главного удара, а именно, в районе действий группы армий «А», которое в случае успешного прорыва через Арденны неизбежно приведет к предложенному нами расширению цели операции и к проведению всей операции в духе наших предложений.

      Из ответа генерала Гальдера следовало, что большинство наших соображений совпадает с намерениями ОКХ. Между ними существовало и различие, заключавшееся в том, что отданные ОКХ до сих пор распоряжения (относительно XIX и XIV корпусов) не привели к выбору нового направления главного удара, а лишь давали возможность принятия подобного решения. Далее в ответе говорилось: «Образование направления главного удара в результате воздействия сил, находящихся вне сферы нашего влияния, превратилось в действительности из вопроса стратегического развертывания в вопрос руководства операцией во время ее осуществления». Из этого ответа можно было сделать два вывода. Первый состоял в том, что Гитлер оставил за собой право принимать важнейшие решения и в ходе самого наступления. Второй говорил о том, что он хочет поставить выбор направления главного удара в зависимость от хода самого наступления; важнее всего, однако, было то, что он не знал или не хотел принимать плана операции, предложенного штабом группы армий. Последнее впечатление укрепилось после телефонного разговора с генералом Гальдером 15 декабря.

      6 декабря я еще раз написал личное письмо начальнику Генерального штаба, в котором я снова привел все соображения, говорившие в пользу нашего оперативного плана. В этом письме «новый план» излагался уже в форме законченного предложения о проведении операции. Когда я до 15 декабря не получил на него ответа от генерала Гальдера, я вызвал по телефону 1-го обер-квартирмейстера Генштаба генерала фон Штюльпнагеля и спросил его, будет ли ОКХ продолжать хранить молчание в отношении наших предложений. В ответ последовал телефонный звонок от Гальдера, о котором я упоминал выше. Он заверил меня, что они вполне разделяют нашу точку зрения, но имеют строгий приказ оставить в силе указание о нанесении главного удара