Летнее убежище. Сьюзен Виггс

их «апачи» прорвался сквозь заградительный огонь и стал преследовать неприятеля на земле, стреляя по ярким вспышкам на склонах гор и обеспечивая столь необходимую передышку. Второму вертолету удалось спастись, и теперь он наверняка посылал на базу сигналы бедствия. Повсюду поднимались в воздух столбы черного дыма от пушечных выстрелов.

      Не имея возможности эвакуироваться, экипаж решил искать какое-нибудь укрытие. Низко пригнувшись, под градом осколков они потащили носилки в ближайший дом. За облаками дыма и пыли Росс заметил неприятельского солдата, который, пригнувшись и сжимая в руках АК-47, настороженно посматривая по сторонам, приближался к этому дому с другой стороны.

      – Я займусь им. – Росс локтем толкнул Немо.

      Безоружный против огнестрельного оружия, Росс понимал, что у него есть всего несколько секунд, чтобы использовать элемент внезапности. Вот тут и пригодилась армейская выучка. Неслышно приблизившись к парню сзади, он стремительно нагнулся, схватил его за щиколотки и резко рванул на себя, отчего тот рухнул лицом на землю и не успел выдохнуть, как Росс мгновенно отключил его, ударив ребром ладони по глазам, по шее и в живот – именно в такой последовательности. Парень даже не понял, что с ним случилось. За пару секунд Росс связал ему кисти стяжкой для проводов, забрал автомат и втащил пленного в дом.

      Там оказались осажденные американские и афганские солдаты.

      – «Дастофф-91», – представил свой экипаж Рэйнджер. – К сожалению, вам придется подождать другого рейса.

      Захваченный в плен солдат застонал и пошевелился.

      – Ну и ну! Где это вы научились этому приему? – спросил один из американцев.

      – Медэвакуаторы специально обучаются борьбе без применения оружия, – пояснил Немо, пожимая Россу руку.

      В комнате звучали разговоры на английском и на пушту.

      – Нам крышка, – уныло заключил один из солдат.

      Как и его товарищи, он явно неделями не мылся, и на животе у него был пояс от блох; условия жизни на сторожевом посту были очень тяжелыми. Парень, лицо которого было еще юношески круглым, но глаза уже потухли, глухим усталым голосом рассказал про ожесточенный бой с неприятелем. Не в первый раз, глядя на таких вот измотанных и опустошенных ребят, Росс думал, смогут ли они когда-нибудь по-прежнему радоваться жизни.

      – Давайте взглянем на раненого, – предложила Кеннеди.

      Видно было, что ей не терпится сделать хоть что-нибудь. Солдат подвел ее к ряду лежащих людей – афганский подросток с айфоном в руках, который тянул какую-то заунывную мелодию, напоминающую мусульманскую молитву; солдат, со стонами сжимающий свою изорванную осколками ногу. Несколько человек были без сознания. Кеннеди проверила у них пульс и растерянно оглянулась.

      – Мне нужно что-нибудь, на чем можно писать.

      Росс вынул из ее сумки маркер.

      – Вот здесь, – сказал он, указав на обнаженную грудь подростка.

      Она смущенно помедлила, затем стала писать на коже мальчика.