Клоуны и Шекспир. Андрей Бондаренко

платформы отберут человек пять-шесть, не больше, – откликнулся широкоплечий мосластый паренёк. – Тех, кто реально болтает по-английски. Уже не один раз проверено на практике.

      – А, что же с остальными? Неужели разгонят по домам?

      – Разгонять, конечно, не будут. Всех возьмут в Норвегию. Работы и на берегу хватает – стропальщиками, грузчиками, разнорабочими, слесарями-ремонтниками. Понятное дело, что «береговые» деньги будут более скромными. Впрочем, если что-то не устраивает, можешь Контракта и не подписывать. Полная свобода выбора и европейская демократия. Как говорится, чемодан – вокзал – скорый поезд…

      – Везде всё одинаково, – загрустил Тиль. – Так и норовят, морды жадные и скользкие, обмануть нашего брата-буровика. Пользуясь, понятное дело, российской природной добротой и светлой доверчивостью. Эх, блин горелый…. Макаров, может, споём с горя?

      – Запросто. А, чего споём-то?

      – Того самого. Буровой гимн.

      Они, предварительно освободив рты от жевательной резинки и понятливо подмигнув друг другу, слаженно затянули:

      Солнце закатилось – спать за облака,

      Близится ночная смена.

      Я держусь за шпиндель грязного станка,

      Кажется – усну мгновенно.

      Вдруг, заревёт мотор – со страшной силою,

      И, разрывая гробовую тишину,

      По миллиметрику, по сантиметру

      Коронка лезет, лезет в глубину!

      Смерть придёт внезапно – грязной и босой.

      Где-нибудь в горах Бырранга.

      Стукнет по затылку, только не косой,

      А шестидюймовой штангой.

      И заревёт мотор со страшной силою,

      Когда под гробовую тишину,

      По миллиметрику, потом – по меру,

      Нас на верёвках спустят в глубину.

      По миллиметрику, потом – по меру,

      Нас на верёвках спустят в глубину…

      У знаменитого «Гимна русских буровиков» было порядка двадцати пяти полноценных куплетов. Но допеть до конца не получилось – по причине дружного возмущённого шипенья и недовольных матерных возгласов. Пришлось замолчать.

      – Заканчивайте бузить, орлы, – душевно попросил бородатый тощий дяденька. – Откуда, шумные такие, будете?

      – Из Питера, конечно, – с гордостью в голосе сообщил Серёга. – А, что, сразу не видно?

      – Видно, – улыбнулся щербатым ртом мосластый парнишка. – Меня, кстати, Володькой зовут. Откликаюсь также на «Вовку» и на «Вована». А этот тощий – Виктор Василич.

      – Лёонид, – солидно представился Макаров.

      – Тиль, – отрекомендовался Даниленко. – А почему это, блин, петь нельзя? Не понял…

      – Чтобы не подставлять товарищей по славной профессии, – доходчиво пояснил Василич. – Последнее это дело. Усекаете, питерские оторвы?

      – Не очень, честно говоря.

      – Это очень просто. Мы же стоим у дверей иностранной компании. Понимаете? И-но-стран-ной? У них же, европейцев утончённых, своя железобетонная логика.