Пятидесятилетний дядюшка, или Странная болезнь. В. Г. Белинский

он ненавидит меня… Самые ласки его ужасны: в них есть что-то странное – когда он жмет мою руку или целует меня – мне становится и стыдно и страшно… Отчего это? – оттого, что его ласки принужденны, насильственны: он хочет ими загладить свое дурное обращение со мною – старается победить свое ко мне отвращение… Зачем он не скажет мне прямо, что я ему ненавистна, что нам надо расстаться…{15} Я намекну ему об этом – надо же положить этому конец!.. (Смотрит в окно). Вон они идут рука с рукою… оба веселы… довольны… счастливы… Что ж, надо же кому-нибудь быть счастливым!..

      Явление II

      Входят Катенька и Мальский

      КАТЕНЬКА (вбегая). Ах, Лизанька, ты всё одна! Что ты тут делаешь?

      ЛИЗАНЬКА. Ничего.

      КАТЕНЬКА. И тебе не скучно? Погода такая прекрасная, в саду так хорошо! А мы всё бегали с Владимиром Дмитриевичем… Представь себе – какая досада! – я стала спорить, что он меня не догонит…

      ЛИЗАНЬКА. Странная фантазия! Ты вперед могла знать, что проспоришь.

      КАТЕНЬКА. Да я понадеялась на его любезность, а он был так невежлив, что далеко перегнал меня, да еще, поравнявшись со мною, насмешливо поклонился…

      ЛИЗАНЬКА. Вам весело… Напрасно вы не продолжили своего удовольствия…

      КАТЕНЬКА (Мальскому). Уж этого я вам никогда не прощу, невежливый кавалер… Это вы так изволите поступать, еще только объявивши себя моим обожателем: что же будет, когда мы женимся?.. О, непременно отомщу вам за это…{16} Лизанька, милая! что ты так грустно смотришь… ты как будто встревожена?

      ЛИЗАНЬКА. Ничего, Катенька… так, просто…. грустно… Мне бы хотелось поговорить с тобою…

      КАТЕНЬКА. Очень рада! Я для тебя готова целый день просидеть взаперти, не сходя с одного стула, что мне всего труднее. Monsieur Мальский, не угодно ли вам уйти? Это же кстати, потому что вы до смерти надоели мне… Ступайте, ступайте – и если я не позову вас – не смейте являться мне на глаза.

      ЛИЗАНЬКА. Ах, Катенька, ты без глупостей ни на минуту!..

      КАТЕНЬКА. А тебе уж тотчас его и жаль стало! Нет, их не надо баловать! Коли назвался обожателем, должен сносить прихоти, капризы, словом – быть рыцарем в полном значении этого слова… А как приятно повелевать этими господами, которые – наши покорные слуги, пока остаются еще и качестве обожателей, а сделавшись мужьями, становятся самовластными повелителями… О, я не откажусь от прав моего пола, и хоть одному – да уж за всех отомщу… Подите, подите!

      МАЛЬСКИЙ (кисло улыбаясь). Повинуюсь со всею готовностию (уходит).

      Явление III

      Лизанька и Катенька.

      ЛИЗАНЬКА. Ты, Катенька, кажется, всю жизнь намерена дурачиться…

      КАТЕНЬКА. Милая Лизанька, что ж делать, если это так приятно!

      ЛИЗАНЬКА. Но пора, наконец, подумать о чем-нибудь сурьезно…

      КАТЕНЬКА. А о чем же, например?

      ЛИЗАНЬКА. Разумеется, о том, что ближе к тебе… например, хоть о твоих отношениях к Владимиру Дмитриевичу…

      КАТЕНЬКА. Да о чем же тут думать?

      ЛИЗАНЬКА. Ты… любишь его?..

      КАТЕНЬКА. Да кого ж я не люблю? Я всех люблю…

      ЛИЗАНЬКА.

15

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

Расстаться? оставить этот дом, эту деревню, эту реку, этот сад, эти поля, леса?.. Не значит ли это расстаться с миром – ведь я не знаю другого мира и всякий другой мир страшен мне!.. А моя тихая уединенная комната!.. Но, видно, так нужно, – и…

16

Далее в Р зачеркнуто простым карандашом:

МАЛЬСКИЙ. Чем угодно, моя прекрасная Ольга, – только не выйдите замуж за улана…

КАТЕНЬКА. Это что еще! Я уж не хочу быть Ольгою… одно да одно надоест до смерти… Это скучно… Слышите ли: чтоб и помину больше не было об Ольге… (Лукаво улыбаясь). О Татьяне, пожалуй, если только Лизанька не осердится…