Шоколадная ворона. Саша Канес

не придется, а бутылки совершенно одинаковые! Теперь, по правилам, все разговоры между Рамзи и Сериком должны быть прекращены.

      Ни слова не говоря, они направились в зал ожидания для пассажиров первого и бизнес-классов. Такие залы имеются во всех аэропортах мира: широкие кресла, удобные столики и огромный выбор бесплатных напитков и закусок – одна из привилегий для тех, кто заплатил за свой билет в несколько раз больше, чем большинство воздушных путешественников.

      Дверь открылась автоматически. Вначале Рамзи, а потом и Серик вручили улыбчивому молодому человеку, сидевшему на входе в VIP-зал, талоны-приглашения, полученные при регистрации на рейс.

      – Приятного вам отдыха, – говорил каждому из входящих молодой человек. – К посадке мы вас пригласим.

      Залина уже была здесь. Невысокая миловидная девушка с короткой стрижкой пила апельсиновый сок прямо из горлышка маленькой пузатой бутылочки, нервно оглядываясь по сторонам и, как и было велено, стараясь не смотреть в ту часть зала, где за чашечкой капучино сидела красивая породистая брюнетка бальзаковских лет в роскошном цветастом платке-хиджабе. Эта женщина привела восемнадцатилетнюю смертницу, а сама улетала в Париж тем же рейсом, что и Рамзи. Холеная арабка бросила полный презрения взгляд в сторону расположенного неподалеку от Залины столика. Там упорно набирался дорогим шотландским вискарем мужчина, очевидно, из новых русских. Литровую бутылку голубого «Джонни Уокера», или «Вани-пешехода», как называют этот напиток в среде российских нуворишей, он, видимо, притащил из дьюти-фри. Пассажирам привилегированных классов наливают в First & Business Class Lounge бесплатно. Но, судя по всему, его не устраивал имеющийся в бесплатном баре ассортимент. Разумеется, сверхдорогой голубой «Джонни Уокер» задарма не наливают даже здесь. Разорились бы!

      Если бы не пьяный взгляд и не безвольно отвисшая нижняя губа, новый русский мог показаться вполне симпатичным. Перед ним на столике лежал оранжевый посадочный талон, на котором Серик, прищурившись, разглядел три большие буквы JFK – код главного нью-йоркского аэропорта имени Джона Кеннеди. «Значит, летим вместе, – промелькнуло в голове у молодого казаха. – Одна у нас судьба».

      Прощание в планы Рамзи не входило. Он только кивнул в сторону ожидавшей Серика девушки и направился было в сторону бара, но Серик, едва пошевелив губами, остановил его.

      И тут, конечно, последовал самый ненавистный и самый неизбежный вопрос. Его задавали если не всегда, то часто, очень часто. Рамзи так и не привык спокойно на него отвечать. Этот вопрос всегда казался ему предвестником возможного провала, хотя бы потому, что слишком соответствовал той самой человеческой природе, от которой ничего не должно было остаться после проникновенных бесед имамов, коллективных молитв и тренировочных баз.

      Серик еще раз посмотрел на нового русского. Внезапно ему показалось, что тот абсолютно трезв. В этот момент в душе молодого казаха шевельнулось что-то похожее на надежду. Но о какой надежде могла идти речь? Он попытался отогнать от