Шоколадная ворона. Саша Канес

девами проще и понятнее, чем единение с непредставимым и бесконечным Аллахом, милостивым и милосердным. И разумеется, никаких «бы» и «если», никакой попытки развеселиться! Так что сорвавшаяся с языка шутка была ошибкой, и Рамзи понимал: ошибку эту придется в ходе дальнейшей беседы сглаживать и исправлять.

      – Нет, я серьезно, Рамзи! – как и следовало ожидать, обиделся Серик.

      – Что ты, брат! Такой, как ты, герой и не справится! Конечно, справишься! Аллах даст тебе силы! – Для большей убедительности Рамзи доверительно дотронулся до шершавой ладони молодого спортсмена своей холеной рукой.

      – Я никому не говорил раньше, но... в общем, у меня проблема...

      – Какая проблема, брат? – участливо спросил Рамзи.

      – Ты же знаешь, какой я к вам избитый попал?..

      – Конечно, знаю, помню даже. И сейчас все видно, не забудешь! – Рамзи печально покачал головой. – Изувечили тебя неверные! Собаки!

      – Я не знаю, рассказывали ли тебе братья... – Серик испытующе взглянул на Рамзи и продолжил: – Я тогда к девушке ехал, с которой на Медео познакомился, когда инструктором по горным лыжам там работал. Эля ее звали.

      – Мусульманка?

      Серик неопределенно вздохнул:

      – Я только в Москву прилетел, но не сюда, а в Домодедово и сразу на электричке скоростной на Павелецкий вокзал приехал. А как на вокзал из электрички вышел, так сразу в метро спустился. Она, Эля эта, рядом со станцией метро «Фили» жила... и живет, наверное. И тут меня эти менты останавливают, прямо у эскалатора. Документы спрашивают, прописку, а я объясняю, что только прилетел, что жениться тут хочу на девушке, с которой на Медео познакомился. Они билет на самолет спросили, а я не помню даже, куда дел его. На кой мне этот билет, когда я уже прилетел по нему в Москву? Второй раз меня по этому билету уже не посадят! Правда ведь? Ну а они тут меня повалили втроем и как начали бить! То, что с лицом, с носом – это еще не самая беда, а то, что ниже, тоже сильно разбили... Я до сих пор не знаю, все ли у меня там... ну... одним словом, в порядке ли я в этом смысле. К Эле этой я потом, после больницы, не поехал уже, даже звонить не стал. Какой я ей теперь жених?! Пусть забудет... Спасибо Аллаху, что вы меня в больнице нашли, помогли мне... Если бы не вы, не знаю, как я сейчас... – Он словно поперхнулся последним словом.

      Рамзи положил свою ладонь парню на плечо:

      – Ты же знаешь, Серик, что мы всем нашим братьям и сестрам, попавшим в беду, пострадавшим от рук неверных, стараемся помочь. А ты наша гордость! Ты первый казах, пожелавший стать шахидом! Теперь можно плюнуть в лицо каждому, кто скажет, что казахи – плохие мусульмане! Казахи благодаря тебе, Серик, будут с завтрашнего дня лучшими мусульманами в мире. Плохих мусульман не бывает. Если кто плохой, он не мусульманин! Просто не мусульманин – и всё! А по поводу этого, – Рамзи простер длань к причинному месту своего подопечного, – не переживай! Ты явишься к небесным девам во всей своей мужской красе, и Аллах даст тебе столько силы, сколько ты пожелаешь!

      – И все они будут, как моя... Эля?

      – Внешность ты имеешь в виду?

      –