Дикая степь. Лев Пучков

в деле показал себя отменным бойцом.

      Разбирались на ступеньках летней террасы. Одного толстого хачика, вздумавшего, несмотря на численное превосходство компании, воспользоваться топором с пожарного щита, сноровистый коллега Тимофея Христофоровича исхитрился так швырнуть на эти ступеньки, что тот нездорово шлепнулся на бок, неестественно вывернув левую ногу в бедре, зловеще хрустнув сразу тремя ребрами и издав такой ужасный вопль, будто его прямо сейчас собирались расчленять заживо.

      Ну что вам сказать – удрали наши молодцы с места происшествия. Не стали дожидаться официальной оценки своего участия в происшествии. Благо в пабе том коллегу Шепелева никто не знал: бывал он там нечасто и объявлять о себе необходимости не было.

      Но это – сугубо административный аспект случившегося. Существует ведь еще и профессиональная этика данного учреждения, в соответствии с которой о любом, даже самом незначительном происшествии, случившемся с ним в зарубежах в неслужебное время, сотрудник обязан докладывать рапортом по команде. А уж о таком инциденте – немедля, во всех подробностях! Свои, разумеется, никогда не выдадут сотрудника местным властям, но уж сами отреагируют так, что мало не покажется!

      А теперь нюанс: шустрый коллега, оказывается, метанием отечественного хачика на ступеньки занимался в служебное время! То есть в момент посещения паба он как раз числился на дежурстве и выезжал с гостевым товарищем якобы по оперативной разработке! Нормально?

      – Ты в рапорте – объективно. Постарайся ничего не упустить, – попросил при расставании заметно погрустневший коллега Тимофея Христофоровича. Уже только за одно посещение паба в служебное время ему грозила серьезная выволочка – остальное же тянуло как минимум на высылку, а по большому счету пахло увольнением из органов с «волчьим билетом». – И еще… Если ты укажешь, что это не я тебя таскал на экскурсию, а ты сам предложил зайти в этот паб… буду очень обязан, независимо от результата.

      – Я на тех, кто со мной плечом к плечу, в рукопашной схватке… Рапорта не пишу, – сообщил Тимофей Христофорович. – Нас там никто не знает, так что – можешь сэкономить бумагу.

      Коллега посмотрел на Шепелева с большим недоверием и слабенькой надеждой.

      Это был поступок. Самое большее, что грозило гостю, как второстепенному участнику заварухи, – прерывание командировки и выговор по прибытии. Кроме того, «стук» на коллег в Учреждении всегда поощрялся и на этом можно было заработать не только прощение за участие, но и хорошие карьерные баллы. А вот за укрывательство и недоносительство можно было моментально вылететь из органов – с таким же «волчьим билетом», что и коллега-заводила.

      – Шутишь?

      – Нисколечко. Я слову хозяин. А с тебя – коньяк…

      Вот такой случай. Пивка попили, хачиками побросались – и разъехались. По службе больше не пересекались…

      А два годика назад вызывает Тимофея Христофоровича начальник и, грозно