ГДР. Миролюбивое государство, читающая страна, спортивная нация?. Коллектив авторов

интерес. При всех различиях в оценках многие из участвующих в этом разговоре в двух из них сходятся.

      С одной стороны, существует далеко идущее согласие в отношении того, насколько всесторонни и основательны были усилия, связанные с «осмыслением» диктатуры СЕПГ и ее истории. Так, один из наиболее энергичных американских исследователей истории Германии Макадамс подчеркивает, что, вероятно, трудно будет отыскать другое государство, которое действовало бы столь же «быстро, двигаясь по самым разным направлениям, чтобы разобраться с собственным прошлым»[9].

      Наряду с многочисленными словами восхищения мирным характером коренного поворота в ГДР и процесса воссоединения у немалого числа этих авторов одновременно чувствуется определенное недовольство тем, что они наблюдают.

      Речь идет о втором шансе, который не был использован, или о колонизации Востока[10]. «Учиться у немцев?» – вопрошает, например, Эндрю Битти. Имея в виду расширяющуюся Европу, австралийский эксперт по Германии, видимо, не посоветовал бы этому объединению государств двигаться к объединению немецким путем, а если бы и посоветовал, то только с большими оговорками. Вместо разнообразия перспектив, самокритики и саморефлексии, полагает он, внимание было сосредоточено в основном на том, чтобы спроецировать на историческое прошлое современные ценностные и этические представления. По этой причине процесс объединения и, особенно, критическое осмысление истории происходили под решающим воздействием политически несбалансированных подходов, а также перекосов в истолковании социально значимых символов. Не европейский девиз «единство в многообразии» – «diversity in unity», а противопоставление «сверхупрощенной истории успеха Запада» «ужасной истории Востока» определяет официальное направление исторических изысканий[11]. Работа двух специальных комиссий по «осмыслению истории и последствий диктатуры СЕПГ в Германии» вызывает критику не только Битти, но и его коллег, хорошо владеющих всем методологическим арсеналом «правосудия переходного периода»: она слишком политизирована, слишком элитарна, а главное – совершенно игнорирует граждан бывшей ГДР[12]. «Truth without reconciliation» – «правда без примирения» – так в переводе однозначно звучит приговор политолога Дженнифер А. Йодер, акцентирующий внимание на ее слабостях[13].

      При том что результаты исследований по отдельности не могут не вызывать вопросов, они тем не менее объясняют нам, почему граждане, выросшие в ГДР, как и граждане старой Федеративной Республики, все больше и больше оказываются вне рамок этих дискуссий, довольствуясь заранее изготовленными клише или вообще утратив к ним интерес. «Следует опасаться, что многочисленный и чрезмерно политизированный аппарат, созданный для того, чтобы пролить свет на историю ГДР, скоро перестанет интересовать публику точно так же, как это удалось его предшественникам в ГДР», – написал еще в 1999 г. Лутц

9

James McAdams: Judging the past in Unified Germany, Cambridge 2001, S. 9.

10

Vgl. ebd.; Jennifer A. Yoder: From East Germans to Germans? The New Postcommunist Elites, Duke University Press, 1999; Anne S’adah: Germany’s Second Chance. Truth, Justice and Democratization, Cambridge 1998; Paul Cooke: Representing East Germany Since Unifi cation: From Colonization to Nostalgia, London 2005, u.v.m.

11

Andrew H. Beattie: Learning from the Germans? History and Memory in German and European Discourses of Integration, in: PORTAL-Journal of Multidisciplinary International Studies 4(2007) 2, S. 18. http://epress.lib.uts.edu.au / ojs / index.php / portal (25. 6. 2009).

12

Andrew H. Beattie: Playing Politics with History. The Bundestag Inquiries into East Germany, New York 2008, S. 233.

13

Jennifer A. Yoder: Truth without Reconciliation in Post-Communist Germany: An Appraisal of the Enquete Commission on the SEDDictatorship in Germany, in: German Politics 8(1999) 3, S. 59–80.