Закон абордажа. Игорь Недозор

с ароматами жареной говядины и изысканных вин – повара взялись готовить завтраки. На улицах запахло и горячей выпечкой – ежась, потянулись в утренний обход булочники с плоскими корзинами на головах.

      Гремели по мостовым колеса телег. Щелкали бичи. На набережной хриплые спросонок голоса уже предлагали жареную рыбу, устриц и креветок, фрукты, овощи.

      Яркие блики сияли в сточных канавах, сверкали капли на листьях овощей в корзинах, придавленные камнями, шевелились черные крабы.

      Двое – трое содержателей таверн выкатили на берег бочонки вина и бесплатно угощали всех желающих. Свою прибыль они намеревались получить чуть позже, утоляя жажду, которую сейчас только раздразнивали, намеренно предлагая в виде закуси соленую рыбу.

      Город жил своей жизнью – пестрый и шумный. Город стоял на самой оконечности длинного песчаного мыса, образующего одну из сторон гавани – обширнейшей, способной вместить разом до полутысячи судов. Здесь сгружались привезенные по морю товары – многое давно оплаканное законными владельцами: тут было не принято интересоваться происхождением груза. У длинных дощатых причалов теснилось множество кораблей, пришедших со всех концов света – от больших каноэ жителей Архипелага, до амальфийских винко, и танисских гурабов.

      Таков был Стормтон – главный город острова Ледесма, жемчужины в заморских владениях королевства Хойделл, получивший имя в честь правящей династии.

      Стормтон – столица не слишком больших, но и не малых владений короны лежащих в Великом Изумрудном море, расположившемся между зеленым выступом Мериды и длинным, неровным перешейком Ничьих Земель, голубым полумесяцем Ириоланского залива – моря, что отделяло юг Дальних Земель от Севера, а Закатный Океан – от Бескрайнего.

      Здесь сгружались привезенные по морю товары – многое давно оплаканное законными владельцами... Tри рынка – Морской, Рыбный, и Рабский, что на Таун-Хилл.

      Тюрьма, арсенал и купеческие конторы, доки, где ремонтировали и оснащали корабли, мастерские ремесленников и игорные дома.

      Особняки со старинными – под стил Канута IХ остроконечными крышами чередовались с хибарами, порок, роскошь и нищета соседствовали тут, переплетаясь.

      Над дверьми сколоченных из старых корабельных досок заведений висели помутневшие от времени корабельные фонари, а кривые немощенные улочки, носили говорящие сами за себя имена – Переулок Риэлей, Жемчужный Тупик, Серебряная улица, Эспланда дю Адамант, Монетная…

      Кого только ни видали эти улицы: стучали по ним солдатские сапоги и шаркали башмаки пьяных матросов; гремя колесами, высекая подковами искры из камня, проезжали в лаковых каретах почтенные негоцианты; шлепали босыми пятками темнокожие рабы, привезенные из далекого Айлана. Одетые в восточные шелка благородные дамы, купцы, рабы, шлюхи матросы и бродяги. И пираты, само собой...

      А в таверне «Устрица и якорь» располагалась Пиратская биржа.

      Здесь вольнрые добытчики могли спокойно продать награбленные товары, договориться