Летописец. Книга 3. Четыре наследника. Юлия Ефимова

остались верны Дайрусу и Георгу, как наследнику Валера. Кэйрон по этому поводу постоянно предъявлял претензии скантам, будто они имели власть в Рургарде. Никто не имел там власти – Кэйрон этого не понимал. Её семья смогла объединить кланы, после смерти отца и мятежа Макса от видимого единства не осталось следа. Кэйрон может до посинения требовать присяги, но ему придётся сначала подчинить себе горцев, как сделали когда-то потомки Свенейва. Да и то власть короля Сканналии была скорее номинальной – горцы жили по своим законам.

      Тем временем рабочие бросили вынутые мозаики посреди Соборной площади. Ванда сжала кулаки. Неужели Кэйрон не понимает, что так он проблем не решит? Она скривилась. Если этот идиот не способен заставить людей платить налоги, то картины ему не помогут.

      – Госпожа сожалеет об утрате эктарианских святынь? – она обернулась на смутно знакомый голос. За спиной стоял Фил Дурошлёп, с любопытством следя за происходящим. Отряд Марика занимался, помимо охраны рабочих, охраной дорогой утвари, расшитых золотом и драгоценными камнями церковных облачений. Их складывали в повозки и под охраной отправляли в сторону дворца. Судьба усыпанных жемчугом одеяний Ванду не трогала, зато когда у мозаики с пола отбили кусок, она едва не обругала рабочих. Очевидно, Фил это заметил. Она плохо его знала: он владел известной пивной, популярность которой после прихода Кэйрона к власти среди обычных горожан упала, зато стражники и сканты посещали её исправно. На втором этаже там был отличный бордель, как говорили. Фил не получил никакой особенной должности при дворе и болтался там-сям.

      – Пошёл прочь! – фыркнула Ванда. Что о себе возомнил этот тип? Скант он или нет, она не позволит всякому сброду вести себя с ней так, словно он ей ровня. Ванда заметила: между собой сканты именно так и общаются, независимо от их влияния, богатства или знаний. Все сканты равны, как на подбор, однажды ехидно заметил Кэйрон. Ванда даже задала вопрос Захару – он любил отвечать на вопросы. Тот сказал, что все они – потомки жрецов-волхидов, а значит, потомки богов. Не могут одни потомки богов быть лучше других, они все равны, каждый делает своё дело. Потому, заключил Захар, будь ты уборщик в стойле, владелец мануфактуры или глава канцелярии, ты – один из многих. Ванда этого не понимала.

      – В ваших интересах дать мне договорить, ваша милость. – Вот что ещё вызывало её раздражение: фамильярность и наглость. Фил говорил с ней так, будто насмехался, противно причмокивая при этом. Ванда резко повернулась к нему, он поклонился и тихо добавил:

      – Вы, кажется, не хотели привлекать внимание, ваша милость? – Он указал ей взглядом на рабочих и проклинавшую их толпу. – Незачем им видеть, как благородная дама одна гуляет по тёмным закоулкам, верно ведь? Тут опасно, вы же знаете. Позвольте-ка мне проводить вас, я по пути скажу кой-чего интересное.

      – Что ты можешь сказать?

      – Дак хочу оказать вам ещё одну малюсенькую услугу.

      – Ещё одну? Не помню, чтобы ты хоть