Стократ. Марина и Сергей Дяченко

Сверху лежал кошель с дорожными мелочами: ни одна не годилась для продажи. На дне, завернутые в ветхую ткань, хранились статуэтки невиданных чужих богов – большеголовых, безглазых, бескрылых. И других – тонкошеих, глазастых, похожих одновременно на девушек и птиц. Репка брал только те, что хорошо сохранились, а говорят, любители-знатоки круглую сумму выплачивают и за обломки…

      Только где найдешь этих знатоков?

      Он снова завязал мешок. Погладил лошадь, та покосилась укоризненно. Далекий путь, опасности, ночные скачки. И чего ради?

      – Подождем еще, – сказал он не то лошади, не то сам себе. – Может, еще появится.

      Ныло железо в кузнице. Там, на углу у бочки с водой, обычно маячил Проныра; теперь там стояли пирамидой чужие ящики с меловыми пометками «Пусто». От нечего делать Репка стал смотреть, как работает кузнец, как ковыряет в носу его ленивый подмастерье…

      – Парень, убери лошадь.

      Репка обернулся. Краснощекий носильщик, с бочонком на каждом плече, глядел на него снизу вверх:

      – Здесь коновязь на время. Ты сколько тут уже торчишь? Убери лошадь, пройти нельзя!

      По опыту Репка знал, что нельзя уступать людям, которые говорят таким тоном. Примут за робкого, а если не повезет – почуют истинный тайный страх, и тогда беды не миновать.

      Он отвернулся, спорить не стал. Но и не сдвинулся с места.

      – Тебе говорят или нет? Убери лошадь!

      Носильщик взбеленился. Никакая ругань не могла оскорбить его сильнее, чем полное равнодушие.

      – Оглох, да?!

      Репка упрямо повернулся к нему спиной.

      – Ну, погоди, – носильщик один за другим спустил на землю бочонки. – Я на тебя управу-то найду…

      Он исчез – убежал куда-то в поисках управы. Репка коротко вздохнул и взялся отвязывать лошадь: в самом деле пора убираться отсюда, видно, несчастливый сегодня день…

      Толпа заволновалась.

      Трое конных ехали через рыночную площадь бок о бок – в полном доспехе, с притороченными к седлам шлемами. Люди раздавались перед ними не испуганно, а скорее почтительно. Многие кланялись.

      В центре ехал немолодой, сухощавый человек в тонких очках, похожий больше на ученого, чем на воина. Именно он, это было ясно без слов, командовал патрулем. Справа держался плечистый, угрюмый, с тяжелым взглядом. Слева – очень молодой, почти мальчишка, светловолосый, улыбчивый – будто нарочно, чтобы оттенить мрачность товарища.

      Кузнец на время прекратил работу. Вышел вперед, вытирая руки о фартук:

      – Заступники, чего-то поправить надо? Заточить?

      – Спасибо, дядя, – низким басом отозвался молодой. – Попозже чутка.

      Кузнец низко поклонился.

      – Похлебка, каша! – весело залилась стряпуха. – Заступники, горяченькое!

      – Ма, а кто это? – спросила девочка с кошелкой у своей матери с баулом на плечах.

      – Это же наши заступники, – женщина легко стукнула ее по затылку. – Большая городская стража. Я тебе рассказывала, а ты не помнишь, что ли?

      – Эти?!

      Всадники