Длиннее века, короче дня. Евгения Михайлова

жизненным опытом он и ушел от нее при первой возможности, теперь всегда отличит натуральный цвет волос от любой покраски. Маша. Она приезжала с Людмилой к Кате? Маша? Леша, чего ты такого напутал с этими женщинами под конец своей короткой жизни… Может, съездить к Людмиле, вызвать ее на разговор… Что-то не так во всем, что произошло и происходит. Виктор решительно набрал номер Лешиной жены.

      – Привет, Люда. Ты еще дома? Ну, как вообще? Самочувствие, настроение…

      – Здравствуй, Витя. Да, мне дали несколько дней. Остальные вопросы пропустим.

      – Ты извини меня. Я почему звоню. В нашей столовой продукты хорошие остались после поминок. Они ведь выкуплены уже. Давай я тебе привезу?

      – Буду благодарна. Мы из дома, если честно, вообще не выходили все это время. Мама Аньке готовит из того, что есть.

      – Ой, я тогда Анечке фруктов еще куплю, мороженого, что она любит?

      – Я уже и не знаю, – расстроенно сказала Людмила. – Я со своей депрессией так плохо на всех действую, что Аня… Она сидит, как и мы. Ничего не хочет. Как больной и усталый ребенок, – Люда всхлипнула.

      – Не дело это, – нахмурился Виктор. – Я, конечно, в этом ничего не понимаю, но ребенок не должен сидеть, как больной и усталый. Я пойду с ней в кино.

      – Хорошо, – сказала Людмила и положила трубку.

      Виктор посидел, подумал, потом достал телефон, полистал адресную книгу. Он внес туда Машу после того, как привез ей конверт. Поколебался и вызвал.

      – Да. – Голос у Маши был не самый бодрый.

      – Добрый день. Вы меня, наверное, не помните. Это Виктор, друг Алексея, я привозил вам конверт в день похорон…

      – Я помню. Слушаю вас.

      – Да я, собственно, просто взял и позвонил. Подумал, как она там… Вы то есть.

      – Серьезно? Вам интересно, как я? – Маша была явно удивлена. – Даже не знаю, что ответить. По-всякому. Не так, чтобы здорово. А как у вас дела?