Царевна золотой горы. Дарья Калинина

принесенное официантом оказалось очень свежим и вкусным. А на отсутствие аппетита никто из супругов не жаловался. Пока муж жевал, Мариша терзалась одной мыслью – сказать или не говорить ему о том, что на судне находится ее бывший любовник.

      Жизненный опыт Мариши склонял ее к тому, чтобы ничего не говорить. Но, с другой стороны, если Боря проболтается первым – это будет еще хуже. Впрочем, всегда можно сказать, что Борис растолстел до неузнаваемости, подурнел, обрюзг, и Мариша его просто не узнала. Но вдруг Смайл в это не поверит? Что тогда? Нет, лучше сказать!

      – Дорогой, – произнесла Мариша, слегка глотнув шампанского для храбрости. – Знаешь, я хотела тебе сказать…

      И она осеклась. Шампанское ни фига ей не помогло. Тут бы куда лучше подошел более крепкий напиток – коньяк или виски, но это надо было снова звать официанта, делать заказ, потом ждать напиток. Да еще объяснять мужу, с чего вдруг она решила так резко повысить градус, когда у них еще почти целых две бутылки шампанского.

      Поэтому Мариша деликатно кашлянула и попробовала снова:

      – Дорогой, ты знаешь…

      – Нет, это я хотел сказать тост! – неожиданно перебил ее Смайл. – Мариша, ты самая замечательная женщина на этом свете. Ты лучшая! И я ужасно счастлив, что именно меня ты выбрала в мужья!

      – Да, в моей жизни были и другие мужчины, – осторожно подтвердила Мариша и тут же поняла, что с откровениями пора завязывать.

      Дело в том, что лицо ее Смайла немедленно приобрело то выражение, которое она видела уже многократно. Он ревновал. И ревновал бешено. Какие уж тут признания! Сказать, что тут на судне находится ее бывший любовник, который знал ее еще прежде Смайла, означало совершенно испортить мужу отдых.

      – Но все они тебе и в подметки не годились! – бодро заверила Мариша мужа. – Ни один!

      Смайл слегка оттаял, но все равно не до конца. Так что Мариша решила, что больше она не проронит ни словечка по поводу Бориса. А этот гад так и лез ей на глаза! Когда зазвучала музыка, он пригласил сидящую рядом с ним пожилую даму, поразительно похожую на сухофрукт, на танец. Никто не танцевал, а они танцевали! И весь зал глазел на эту парочку, тесно прижавшуюся друг к другу, и ломал головы, кто они такие и что их связывает.

      Надо сказать, что несмотря на пронесшиеся годы Борис выглядел почти не изменившимся. Он и в молодости был скорее упитан, чем худ. Волос убавилось самую малость. Да, он почти не изменился. Но вот его дама… Она была старше Бориса, по самым скромным подсчетам, раза в два. Ей давно уже перевалило за шестьдесят. И она была похожа на сухой, обтянутый кожей скелет. Тоненькие ручки-палочки, корявые, скрюченные артритом пальцы с ярким маникюром. Кости так и стучали под ее шелковым вечерним платьем, которое было настолько красиво, что у Мариши прямо слезы на глазах выступили.

      Старушкам непозволительно носить такие туалеты! Это удел молодых и красивых! А саму себя Мариша до сих пор причисляла именно к этому разряду. И совсем не хотела думать о том времени, когда и она сама перекочует в следующую категорию зрелости.

      – Что