Царевна золотой горы. Дарья Калинина

говорить, потому что словами такое не передать.

      Но время шло своим чередом. Постепенно все наладилось. И наконец те дни, когда Мариша забывала даже почистить зубы и целый день металась то к врачам, то в аптеку или магазин детских товаров, остались в прошлом. Мальчик перестал орать по ночам, начал улыбаться, садиться, потом пополз и… И начался новый виток кошмара!

      Теперь ребенок, которого назвали торжественно и пышно Александр, а дома именовали любовно Сашуткой или просто Шуркой, забирался в такие уголки квартиры, где ему быть никак не нужно и даже прямо запрещено.

      Мариша извлекала своего ребенка из стиральной машины, хорошо еще, что не включенной. Выковыривала его из-под толстого слоя пастилы и пластилина, снимала с верхних полок и даже отцепляла от гардин, запутавшегося и почти задохнувшегося в декоративных бантах.

      – Это просто павиан какой-то, а не ребенок! – возмущалась она, отдирая цепкие лапки своего отпрыска от очередной лазательной штуковины.

      – Дорогая, ты ошибаешься, – обычно возражал ей Смайл, отрываясь на этот момент от чтения газеты. – Павианы как раз не приспособлены к жизни на деревьях. Они предпочитают просторы саванны и редколесья. В лесу на деревьях живут мартышки и их более крупные собратья – орангутанги. Похоже, наш сын – помесь тех и других – рыжий и прыгучий.

      – И кто, исходя из твоей логики, я? Мартышка?

      – Почему именно мартышка?

      – Но рыжий орангутанг – это у нас ты!

      – Да какая разница, если этот ребенок вгонит нас в гроб! – возмущался Смайл, у которого шустрый сынок как раз вырывал из рук газету, изо всех сил стараясь откусить и запихнуть себе в рот как можно больший кусок бумаги.

      – Держи его!

      Поймав сына, Мариша торжественно вручала отпрыска папаше.

      – И ни на минуту не спускай с него глаз!

      Но к сожалению, Смайл годился в няньки еще меньше, чем Мариша. Уже спустя четверть часа он приносил Марише младенца и жалобно просил ее:

      – Забери его от меня подальше.

      – Вот еще! – возмущалась Мариша. – У меня полно других дел.

      – Ну, Мариша…

      – Удели ребенку хоть немного внимания. Он же твой сын!

      Смайл хмурился и ставил Маришу перед фактом:

      – Забери парня от меня по-хорошему. Иначе боюсь, что я ему что-нибудь сломаю. Например, шею.

      – Ничего ты ему не сломаешь. Не валяй дурака! И вообще… Отстаньте от меня! Идите, играйте в кубики!

      И Смайл шел и покорно играл с сыном в кубики, тихо мечтая о тех временах, когда сын подрастет и пойдет в школу. И, желательно, останется там жить.

      – Может быть, отдадим его в ясли? – предложил он, когда Сашка едва только начал ползать.

      Но Мариша подняла мужа на смех.

      – Какие ясли? Забудь о яслях на ближайший год! В ясли берут детей, которым исполнилось хотя бы полтора года. Причем берут с осени! Так что нам ждать еще долго-долго!

      – Почему так? – недоумевал Смайл. – Во всех странах детей можно отдать в ясли тогда, когда это удобно их родителям.

      – Мама говорит, что у нас тоже так было раньше, еще при советской власти, – вздохнула Мариша. – Ребенка можно было принести в ясли хоть двух недель от роду. Он бы попал в группу к таким же малышам и спокойно сосал бы свою соску, дожидаясь возвращения матери с работы. Но теперь правительство увеличило отпуск по уходу за грудным ребенком до трех лет. И считается, что уж полтора-два года мамаша может уделить своему дитю. Ведь денег у нее куры не клюют!

      – Это ты про детское пособие? Но оно ведь у вас в стране совсем мизерное. Разве можно на него прожить?

      Удивление Смайла было понятно. Хотя он и жил в России уже много лет, но с некоторыми сторонами жизни тут он еще не сталкивался. И теперь многое стало для него открытием, часто неприятным.

      Проблема с подвижным ребенком решилась, когда любящие родители купили Сашке специальную детскую оградку, которая выгодно отличалась от манежа тем, что пространство, которое она огораживала, было существенно больше. И Сашка не возражал против того, что у него имеется свой собственный закуток, который можно исследовать хоть до посинения.

      Ну, а у Мариши появилось немного драгоценного времени, чтобы вновь стать похожей на себя прежнюю. И ей еще было грех жаловаться. Ее мама постоянно приезжала и помогала Марише. Именно она гуляла с Сашкой на улице в любую погоду два или даже три часа. Она помогала его кормить, ловко засовывая в маленький ротик полные ложки фруктового или овощного пюре, которое готовила тоже сама.

      – Пичкать дите консервами – еще не хватало! – возмущалась бабушка. – Сами-то небось не станете консервы каждый день кушать, а ребенок, раз молчит, значит, ему можно?

      Ребенок как раз не молчал, а общался, и очень громко. Но бабушка души не чаяла во внуке. Впихивала в него все до крошечки, а потом укладывала спать. Так что уже по прошествии полугода своей юной жизни Сашка твердо уяснил себе: с мамой его фокусы еще прокатывают, но бабушка – тертый