Азартная игра. Дик Фрэнсис

нехотя отступил и пропустил в приемную посетителя.

      – Извини, Эндрю, – сказал Патрик. – Тут у нас творится сущий кошмар.

      – Вижу. – Эндрю Меллор оглядел знакомые лица. – Страшно сожалею о том, что случилось с Гебом Коваком. Просто до сих пор не верится. Невозможно, невероятно!

      – И к тому же чертовски некстати, – вмешался Грегори, который после препираний со старшим инспектором почти все время молчал. – Но я рад, что ты здесь. – «Вполне возможно, – подумал я, – что это Грегори пригласил сюда Эндрю, с тем чтобы тот присутствовал при его допросе». – Пойдем, надо перемолвиться словечком. – И Грегори начал подниматься из кресла.

      – Вообще-то, Грегори, – адвокат остановил его взмахом руки, – я пришел не к тебе. Мне необходимо переговорить с Николасом. – Пятнадцать пар глаз тут же устремились в мою сторону. – Не возражаешь? – И он подхватил меня под руку и увлек к двери.

      Казалось, что эти взгляды прожигают спину, пока я выходил в предбанник вместе с Эндрю. Мы прошли мимо лифтов, свернули за угол, чтоб скрыться от любопытных глаз сотрудников «Лайал энд Блэк» и чтоб полицейский, дежуривший у стеклянных дверей, не мог нас слышать.

      – Ты уж извини, – пробормотал Эндрю, – но я должен тебе кое-что передать.

      Из внутреннего кармана пиджака он извлек белый конверт и протянул мне. Я взял.

      – Что это? – спросил я.

      – Завещание Геба Ковака. Его последняя воля.

      Я переводил недоуменный взгляд с конверта на Эндрю.

      – Но почему ты отдаешь его мне?

      – Потому, что Геб назначил тебя своим душеприказчиком.

      – Меня? – Я был крайне удивлен.

      – Да, – ответил Эндрю. – К тому же ты теперь являешься единственным наследником его состояния и имущества.

      Удивлению моему не было предела.

      – Разве у него не было семьи?

      – Очевидно, не было того, кому бы он мог все оставить.

      – Но почему именно мне? – спросил я.

      – Понятия не имею, – ответил Эндрю. – Может, потому, что ты ему нравился.

      Разве мог предположить я в тот момент, что оставленное Гебом Коваком наследство превратится в кубок с ядом, который мне предстоит выпить до дна.

      Глава 03

      Во вторник я отправился на скачки в Челтенхем. Но не ради удовольствия, по работе.

      Скачечный бизнес – он ни на какой другой не похож, особенно когда речь идет о взаимоотношениях между жокеями.

      Конкуренция очень высока. Всегда была высока. Перед появлением в 1960 году специальных съемок скачек, дающих возможность определить, кто из жокеев вел себя не самым лучшим образом, часто случалось, что жокей подрезал соперника, не давал пройти вперед, оттеснял его лошадь к изгороди, с тем чтобы увеличить свои шансы на победу. А хлысты зачастую использовались не только для того, что подстегнуть лошадь, но и оставляли свои отметины на телах жокеев. Особенно запомнился случай в Довиле, во Франции, где Лестер Пиггот, потеряв свой хлыст, вырвал другой из рук жокея-соперника во время