Бессильные мира сего. С. Витицкий

вам от меня надо, вот я чего не понимаю, – сказал Вадим. – Что я по-вашему – волшебник, что ли?

      – Не знаю, – сказал Эраст Бонифатьевич проникновенно. – Не знаю, и даже знать не хочу. Нам надо, чтобы победил на губернаторских выборах человек, которого все называют почему-то Интеллигентом, а уж как вы это сделаете, нас совершенно не касается. Волшебство? Пожалуйста, пусть будет волшебство. Колдовство, чары, телекинез… футурокинез, так сказать, – да ради бога. Вообще – пусть это будет ваше ноу-хау, мы не претендуем. Понятно?

      – Мне понятно, что вы с ума сошли, – сказал Вадим медленно.

      Он вдруг поднялся.

      – Хорошо, – сказал он. – Ладно. Сейчас. Я только принесу бумаги…

      Он шевельнулся – к палатке, но элегантный Эраст Бонифатьевич даже не посмотрел, а только лишь покосился в сторону рыжего Голема и тот, – единственный, кажется, шаг сделав, – тотчас оказался между входом в палатку и Вадимом.

      – Рыжий-красный – человек опасный… – сказал ему остановленный Вадим, и асимметричное лицо Голема перекосилось еще больше, он даже, кажется, прищурился от напряжения.

      – Чево?! – спросил он чрезвычайно агрессивно, но неожиданно высоким и сиплым голоском.

      – …А рыжий-пламенный поджег дом каменный… Извини, – поправился Вадим поспешно. – Ничего личного. Это я так – от ужаса.

      – Не обращай на него внимания, Кешик, – сказал небрежно Эраст Бонифатьевич. – Это он от ужаса. Шутит. Очень перепугался. Это, как известно, бывает… Вадим Данилович, вы бы сели. Что вы, в самом деле, вскочили как прыщ. Один мой замечательный знакомец говорит в таких случаях: сядьте на попу… Ну что там у вас в палатке может быть? Двустволка какая-нибудь, я полагаю? Так ее надо ведь еще выкопать из-под барахла, потом патроны разыскать, зарядить… Смешно, ей-богу, не серьезно. Бросьте, давайте лучше дальше разговаривать.

      Вадим снова сел за стол, пригладил волосы обеими руками.

      – Как говорят в таких случая англичане, – произнес он с вымученной улыбкой, – my poodle light, on dick as all. Что в переводе означает: мой пудель лает, он дико зол.

      Эраст Бонифатьевич не сразу, но понял и сейчас же осведомился:

      – Интересно, а что говорят в таких случаях голландцы?

      – Не знаю.

      – Ну хорошо, допустим… А французы?

      – Алён-алён трэ, – немедленно откликнулся Вадим, – ма кар тэ ля пасэ.

      – Что в переводе означает…

      – Алена лён трэ, Макар теля пасэ. Сельская картинка. Левитан. Крамской. «Идет-гудет зеленый шум».

      В ответ на это Эраст Бонифатьевич неопределенно хмыкнул и сказал с одобрением:

      – Остроумно. Вы остроумный собеседник, Вадим Данилович. Но давайте вернемся к нашему маленькому делу.

      – Но я не знаю, что вам еще сказать, – проговорил Вадим, устало прикрывая глаза. – Вы меня не слушаете. Я вам говорю: это невозможно. Вы мне не верите… Вы в чудеса верите, а чудес не бывает.

      – А ЗНАТЬ будущее? – сказал Эраст Бонифатьевич с напором. – Знать будущее – это разве