Признать невиновного виновным. Записки идеалистки. Зоя Светова

А с некоторых пор у меня появились такие «клиенты», которые звонили в любое время, не очень-то церемонясь: день, ночь. Они звонили тогда, когда им это было удобно. Это осужденные или подследственные. И звонили они из СИЗО или из колоний. Передавая друг другу мой номер телефона, они звонили мне в надежде, что я напечатаю в газете их историю. А это всегда были истории о беспределе милиционеров, следователей, судей. Этим бедолагам казалось, что статья в газете способна изменить их судьбу. Они, конечно, глубоко заблуждались, но с популярностью моего телефонного номера я сделать ничего не могла. А выключать телефон на ночь все-таки не решалась: а вдруг я кому-то понадоблюсь?

      Телефон надрывался уже несколько минут, а я все никак не могла проснуться. С годами не так часто удается видеть сны, которые тебя не отпускают. На этот раз мне снился мужчина, очень похожий на одного из тех, в кого я безответно была влюблена в юности. Он что-то страстно шептал мне на ухо, и поэтому мне так не хотелось просыпаться и возвращаться к домашним хлопотам, вспоминать о неоплаченных телефонных и квартирных счетах. О проблемах с армейским призывом у среднего сына, о том, что старший сын наверняка попросит посидеть с внучкой, а дочка-школьница будет клянчить, чтобы я взяла ей репетитора по английскому, потому что она не может запомнить спряжение глаголов. Не хотелось думать о том, как в очередной раз уговорить главного редактора опубликовать статью – о деле никому не известного студента, которому подбросили наркотики, и даже известному адвокату не удается добиться для него оправдательного приговора. В редакции уже косо смотрели на меня: я в третий раз предлагала опубликовать заметку о деле этого парня. «Неужели больше не о чем писать?» – удивлялся редактор отдела общества.

      Звонок вернул меня к реальности.

      – Они распускают присяжных. И меняют судью. Случилось самое страшное. То, чего мы боялись, – взволнованно сообщила Аня на другом конце провода.

      Я с трудом узнавала подругу: куда девались ее привычная неторопливость и рассудительность? Мне послышалось в ее голосе что-то пронзительное. Я поняла, что обязательно нужно проснуться.

      – Ты должна нам помочь. В 12 часов жду тебя на нашем обычном месте, – прокричала Аня, и связь прервалась.

      Наверняка, случилось нечто из ряда вон выходящее, если Аня решилась позвонить мне в такой поздний час. Она хорошо знала о моей идиосинкразии к ночным звонкам.

      «И все-таки странно, – подумала я. – Зачем будить меня среди ночи, чтобы назначить встречу на 12 часов дня?»

      Вылезая из постели и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спящих детей и мужа, я попыталась понять, чем вызвано столь необычное для Ани поведение. За те полгода, что мы по-настоящему сдружились, я, кажется, уже научилась различать, когда знаменитая московская адвокатесса вдруг теряла самообладание и поддавалась панике. Это случалось, когда она сталкивалась с непреодолимыми обстоятельствами.

      Трудно сказать, что сблизило нас. Ведь даже внешне мы совершенно не похожи. Аня – небольшого роста яркая брюнетка с манерами аристократки, и я – крупная высокая блондинка, вечно восторженная и улыбающаяся по поводу и без. Думаю, в паре мы производим странное впечатление.