Возвращение в Сокольники. Фридрих Незнанский

забыл старика Моисеева? То-то! А он что утверждал? Что в жизни надо довольствоваться необходимым! Так на фига лишнее?

      – Ну, положим, другой не менее умный еврей сказал, что он в жизни вполне может обойтись без необходимого. А вот без лишнего – ну никак.

      – Это кто ж такой?

      – Поэт Светлов. Но если тебе, Славка, так близок принцип Семена Семеныча, извини, на хрена тебе какой-то супер-пупер-автомобиль? Есть же служебный джип. Есть «форд» с мигалками. Своя «девятка» который год в ракушке стоит! Объясни, зачем еще? Не понимаю.

      – А ты и не поймешь. Вот когда увидишь, да, может, за руль сядешь, если я еще разрешу, вот тогда ты все, Саня, сообразишь! А также поймешь, что если бы ты не был таким прямолинейным простаком, то и сам катался бы на такой же.

      – Грязнов, таможня мзды не берет, ей за державу обидно!

      – Слышали. Отсталый ты человек, друг мой старый… А кстати, вот ты у Кости обронил нечто насчет совести и прочего. Ты, скажи, это что – всерьез?

      – Если бы я тебя тоже не знал долгие годы, сейчас бы послал подальше и попросил больше мне не звонить.

      – Ах, какие мы гордые! Какие недоступные! Ладно, не бери в голову. Я тебя понимаю, может, лучше других. Но все равно предостеречь обязан. И вообще, мне кажется, ты в последнее время стал что-то скрывать от своих товарищей. Нет? Ошибаюсь? Не слышу ответа, господин «важняк»!

      – Всему свое время, Слава.

      – Ну смотри, тебе виднее. Вообще-то со своими всегда легче, дружище. Так не забудь, черкни себе на ладошке: в пятницу от трех до пяти народ съезжается. Еще будет большой бильярд!

      – Что, и это купил? – Турецкий знал, что Грязнов давно уже мечтает купить бильярдный стол – настоящий. Даже сказал, что отдельную комнату на своей Енисейской под него выделит. Купил-таки, значит.

      – А то! – воскликнул Грязнов.

      – Ну все теперь, – вздохнул Турецкий. – Работа побоку. Главное, грамотно шары катать. Во всех смыслах.

      – А вот тебе фиг! Все равно не обидишь. Привет!

      Едва опустил трубку, затрезвонил внутренний аппарат.

      – Александр Борисович? Это вас беспокоит Света, я временно замещаю Клавдию Сергеевну. Вы на месте?

      – Послушайте, Света, – слегка закипая, начал Турецкий, – вы куда звоните?

      – В кабинет старшего следователя Александра Борисовича…

      – А если вы звоните и я снимаю трубку, то где я должен еще находиться? Вы иногда думаете, о чем говорите?

      – Думаю… иногда… – совсем растерялась девица.

      – То-то и оно, что иногда. Так что от меня хочет Константин Дмитриевич?

      – Он просил передать… сказать… что если вы будете у себя, то чтоб зашли.

      – Ну что ж, видите, Света, вот вы и сформулировали! Хорошо, я сейчас зайду.

      «Твою мать… – усмехнулся вдруг. – Это ж надо, какой народ пошел!»

      Когда он вошел в приемную, девица от избытка почтения, видно, даже привстала и проводила его взглядом в дверь Меркулова.

      – А, ты здесь еще? – отрываясь от компьютера, устроенного