9 дней. Павел Сутин

Никон.

      – Пока. – Худой протянул Бравику полупустую пачку «Мальборо». – Бери, у меня еще есть.

      Через несколько минут Бравик сел на скамейку возле своего подъезда, порылся в карманах плаща, вынул телефон и посмотрел «исходящие». Последним был «Гаривас. сот». Бравик вызвал его и услышал: «This number is switched off. Please call later».

      «Вынули симку, сволочи», – подумал он.

      День второй

      В пять часов Бравик вышел из вестибюля «Спортивной». Капал мелкий дождь. Бравик достал из кармана плаща берет, надел и зашагал к Усачевке. Он зашел в один из подъездов, поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка. Дверь открыла Ольга.

      – Здравствуй, Оль, – сказал Бравик и вытер подошвы о половичок.

      – Здравствуй, Бравик. Проходи. Там дождь?

      – Да, моросит.

      – Чаю выпьешь?

      – Нет, спасибо.

      Бравик снял ботинки, надел тапочки и прошел в комнату, обставленнную просто и небрежно: письменный стол с двумя тумбами, кресло, журнальный столик с массивным основанием и грубой, искусственно состаренной столешницей, стеллажи с книгами, виниловыми дисками и проигрывателем «Филипс», самодельные полки из ошкуренных проморенных досок с коричневыми пятнами сучков. Всюду – на полках, столе, подоконнике – стояли оплавленные свечами бутылки из-под скотча. Над притолокой висел запаянный в пластик сувенирный плакат с панорамой Манхэттена.

* * *

      В комнате еще не было ни штор, ни мебели, на грязных обоях светлели прямоугольники от прежних шкафов и картин, и желтые разводы после протечек с верхнего этажа. Из обстановки был только письменный стол, заваленный виниловыми дисками, на полу громоздились картонные коробки с книгами и полиэтиленовые мешки с одеждой.

      Гаривас взял со стола плакат и приложил над притолокой.

      – Вот сюда мы его, – сказал он. – Самое ему тут место.

      – Холодильник купил? – спросил Бравик.

      – Все бы тебе холодильники. Это, толстый, мещанство, вещизм. Помнишь, как Табаков мебель шашкой рубал? Хорошее было время, искреннее… А «Старый Новый год» помнишь?

      – Папа этот фильм любит. Так ты купил холодильник?

      – Не о холодильниках сейчас надо думать, а о глобальной концепции интерьера.

      – Сколько тебе расплачиваться?

      – Три года. – Гаривас сел на коробку с книгами. – Три гребаных года. Да это ерунда, люди по десять лет платят.

      Гаривас с Ольгой развелись год тому назад. Все это время Гаривас снимал однокомнатную квартиру на Беговой, а две недели назад продал свои акции «Времени и мира», на недостающую сумму взял кредит и позавчера въехал сюда. Квартира была запущенная, несуразная, ванная комната сообщалась с крохотной узкой кухней.

      – Что за плакат? – спросил Бравик.

      Плакат был красивый. Солнце, встававшее над Upper New York Bay, золотило небоскребы и арки Бруклинского моста.

      – Это мне Женька Флейшман привезла в две тысячи третьем. – Гаривас, склонив голову к плечу, смотрел на плакат. – Двадцать восемь звонков из разных автоматов… Господи, двадцать восемь…

      – Ты бредишь, что ли? – сказал Бравик.

      В ряду странностей Гариваса