Расплата по чужим счетам. Наталия Антонова

в отделении были посетители.

      – Много?

      Доктор пожал плечами.

      – Спасибо вам, – промолвил Шура и покинул больницу.

      Началась кропотливая проверка всех, кто находился на лечении, которая в итоге оказалась безрезультатной. Никто из пациентов ранее не попадал в поле зрения правоохранительных органов, и, как и следовало ожидать, никто не признался в звонке следователю. Можно было еще опросить, кто к кому приходил в этот день, и сосредоточиться на посетителях. Но людей, как всегда, не хватало, и следователь решил отложить их проверку на потом.

      Однако этим же вечером, когда он наскоро заскочил домой переодеться и, заметив свою маму занимающейся с учениками, отправился к Мирославе, в голове его настойчивым молоточком стучала мысль, что проверить нужно и людей, приходящих проведать больных.

      Сидя после ужина в беседке, где они втроем наслаждались наступающим вечером, Шура поделился своими соображениями с Мирославой. И она предложила:

      – Если ты сумеешь представить меня главврачу как твою сотрудницу, то я смогу сделать эту работу за тебя.

      – Правда, Слава? – обрадовался Шура, как ребенок, которому подарили расписной пряник.

      Она с улыбкой кивнула в ответ.

      – Дай я тебя расцелую! – Шура бросился чмокать Мирославу.

      – Да подожди ты! – Она, смеясь, легонько его оттолкнула. – Сначала нужно результат получить.

      Было решено, что Волгина отправится беседовать с пациентами отделения прямо завтра. Больше они не говорили о делах, а просто наслаждались красотами разгорающегося заката. Казалось, кто-то взял и обмакнул розовый лоскут закатного неба в чернила. И потекли густые полосы, перемежаясь то с трогательной зеленью, то с пронзительной синевой, то с алыми сполохами.

      – Хорошо как! – произнесла Мирослава.

      И парни молча согласились с ней.

* * *

      Прямо с утра Шура и Мирослава уехали в больницу воплощать задуманное, а Морис с Доном остались дома. Морис уселся у компьютера. Дон улегся на кресле рядом с его столом.

      Морис Миндаугас появился в жизни Дона не так давно. Кот долго присматривался и принюхивался к нему, но Морису удалось завоевать его доверие, и теперь кот в глубине души был уверен, что Миндаугас стал членом его семьи. Вот только хозяйка о решении своего кота не догадывалась.

      Главврач все так же безропотно согласился разрешить Мирославе побеседовать с больными, правда, с тем условием, если они сами не будут возражать.

      – Об этом не беспокойтесь, – одарила его обезоруживающей улыбкой Мирослава.

      Доктор почему-то смутился и, протерев полой халата сорванные с лица очки, сослался на занятость и исчез в коридорах отделения. Наполеонов тоже распрощался с Мирославой до вечера, попросив, правда, позвонить, если ей удастся узнать что-то относящееся к делу.

      Опросить всех пациентов женской половины отделения, располагающихся в пяти палатах, оказалось делом нелегким. Возраст дам колебался от восемнадцати до семидесяти восьми. Они все как одна признались, что пользуются телефоном, расположенным возле сестринского