Однажды, когда-нибудь…. Ирина Мартова

ет. Испуганно мотаю головой, чтобы отогнать дурацкие мысли.

      Закрываю глаза и в этой бездонной слепой темноте протягиваю вперед руки, пытаясь дотянуться до тебя.

      Вокруг никого!

      Я снова и снова ловлю пустоту…

      Где ты? Что происходит?!

      Судорожно вздрагиваю, кричу и… просыпаюсь!

      Еще не веря своему счастью, медленно и осторожно приоткрываю глаза…

      Слава богу, это только сон. Дурной, тяжелый и безжалостный.

      Господи! Я так боюсь одиночества.

      Пожалуйста, не исчезай…

      Не исчезай, любимый!

      Глава 1

      День едва-едва занимался.

      Новый, свежий, июньский…

      Яркое, огненное, ленивое солнце медленно, словно любуясь собой, поднималось из-за далекого горизонта, озаряя небосклон и освещая верхушки деревьев розовым, пока не горячим светом. То там, то здесь раздавалась негромкая, еще очень робкая трель невидимой глазу птахи, которая будто заранее, трепетно и нежно, репетировала предстоящую ей дневную партию.

      Было тихо-тихо.

      Это утреннее безмолвие казалось тонким, хрупким, ломким и поэтому каким-то особенно благостным, что ли…

      Но это глубокое, временное безмолвие все смелее и смелее нарушалось привычными слуху, обычными дневными звуками, постепенно, но властно наполняющими просыпающийся город.

      Варя открыла глаза и, чуть повернув голову, взглянула на будильник, мерно и безразлично тикающий на прикроватной тумбочке.

      Ого! Четыре тридцать…

      Боже, как рано! Спать бы еще да спать!

      Варвара поудобнее устроилась на низкой, почти плоской подушке и прикрыла глаза. Вот бы опять уснуть! Провалиться в густой сон, долгий и тягучий и, ни о чем не беспокоясь, спать, спать, спать…

      Но нет, она знала почти наверняка, что сон в это утро к ней уже не вернется. В последние два года она спала мало, беспокойно и тревожно.

      Если вообще спала…

      Варвара резко перевернулась на спину. Зажмурила глаза, стараясь ни о чем не думать.

      Но не тут-то было!

      Почти каждую ночь ей все снился и снился один и тот же страшный сон. Или явь? Варя совсем запуталась…

      Все так перемешалось, переплелось – день и ночь, сон и явь, ночные кошмары и ежедневные жестокие воспоминания, рвущие сердце!

      Она опять открыла глаза и изо всех сил замотала головой, пытаясь отогнать ужасные видения, приходящие по ночам и бередящие и без того истосковавшуюся душу. Глаза внезапно наполнились слезами.

      – Господи, – почти беззвучно прошептала она, с усилием сглотнув вдруг вставший в горле комок, сильно мешавший дышать, – ну почему, почему и я не умерла тогда, вместе с ним? Зачем, ну зачем я осталась? Для чего?

      Она, жалобно всхлипывая, совсем по-детски, заплакала.

      Безутешно рыдая, Варька громко шмыгала носом и отчаянно моргала мокрыми ресницами. Казалось, что горе, переполнившее ее до краев, вот-вот вырвется наружу и захлестнет ее уже давно привычной истерикой. Но тут, словно напоминая женщине о несправедливости ее желаний, за дверью соседней комнаты послышались какая-то возня и негромкий детский плач. Варя, тут же смахнув катившиеся по лицу слезы, тревожно прислушалась. «Аська, – мелькнуло в голове, – проснулась, малышка моя. Надо же, тоже не спится ей».

      Девочка в соседней комнате что-то капризно говорила, плаксиво растягивая слова. Но уже через мгновение, словно вторя ей, раздался еще один голос, громкий и недовольный, как у человека, которому вдруг помешали спать. Женщина, убрав рассыпавшиеся волосы с лица, улыбнулась: «Сенька… Вот уж кто всегда сладко спит, а тут, смотри-ка, помешали ему!»

      Варя, не двигаясь, опять настороженно прислушалась. Вот где-то сердито скрипнула дверь, вот зашлепали по полу торопливые шаги, вот тихий голос мамы, Александры Львовны, что-то проговорил, баюкая и успокаивая вдруг проснувшихся малышей. Ласково и очень тихо мама что-то запела, присев на скрипнувший, давно рассохшийся от времени стул.

      Минут через семь все смолкло.

      Внезапно опять наступила такая оглушительная тишина, что Варвара даже голову приподняла, стараясь понять, что же там, в детской, сейчас происходит. Но как только угомонившиеся дети тихонько засопели в своих кроватках, шаркающие мамины шаги медленно двинулись в сторону Вариной комнаты. Дверь слегка приоткрылась, и в нее осторожно проскользнула, придерживая на груди старенький цветастый халат, мама. Подойдя к кровати, женщина внимательно взглянула на дочь и, тяжело вздохнув, сделала вперед еще шаг. Постояла, внимательно глядя на дочь, присела на краешек и укоризненно прошептала:

      – Ну? Что ты? Опять не спишь?

      Варя, чуть улыбнувшись, пожала плечами:

      – Нет. Не спится!

      Она приподнялась на локте:

      – Мама, а ты помнишь, какой сегодня день?

      Александра Львовна, тяжело вздохнув, кивнула:

      – Конечно,