Тингль-тангль. Виктория Платова

у него признаниям – это видно невооруженным глазом. Жаль, что в наборе витражных инструментов не присутствовала лупа – тогда Мике удалось бы разглядеть признания Ральфа в деталях и, возможно, найти их исток. Кое-какие подозрения все же существуют: рыба. Ральф разнюнился после первого съеденного куска; необычная рыба, выловленная неизвестно где, неизвестно кем, неизвестно когда, – но приготовленная Микой, это уж точно сомнению не подлежит. Что-то здесь не так: либо с рыбой, либо с Ральфом. А с Микой…

      С Микой все в порядке. Впервые за долгие годы все в порядке.

      – … Черт возьми, милая. Вы отменно готовите!

      – Вам понравилось?

      – В жизни не ел ничего вкуснее.

      «Erschüttert»[16], «bezaubert»[17] – никогда еще Микина стряпня не удостаивалась таких эпитетов.

      Через час к ним прибавились: «die göttlichgericht»[18] (тонкое замечание Клауса-Марии) и «verblüfft»[19] (коллективный вердикт Йошки и Себастьена). А еще через полчаса Мика сидела перед всеми четырьмя совладельцами «Dompfaff», пожиравшими ее глазами.

      – Сколько вы работаете у нас, дорогая фройляйн Полина? – спросил Клаус-Мария, старший по должности и по возрасту.

      – Почти три года.

      – О-о, это довольно долгий срок! Вы всем довольны?

      – В общем и целом – да. К тому же я получаю дополнительных сто пятьдесят долларов ежемесячно. За мытье окон. Знаете, сколько окон у нас в конторе?

      – Никогда не задумывался, – это Клаус-Мария.

      – А у нас есть окна? – это Йошка с Себастьеном, весельчаки.

      – Сколько у нас окон? – это Ральф, после сакрального завтрака он так и норовит заглянуть Мике в рот, ловит каждое ее слово, смех да и только.

      – Пятнадцать, – это Мика. – Получается десять долларов за окно. Неплохая прибавка к зарплате, согласитесь. Можно, конечно, накинуть еще сотню. У меня маленькая сестра, мы живем одни, и иногда возникают трудности… А вообще я не жалуюсь, нет…

      – Вы моете окна?!

      «Вы моете окна. Она моет окна. Какой ужас. Какой кошмар. Форменное безобразие!» – Клаус-Мария, Ральф, Йошка с Себастьеном перебивают друг друга, закатывают глаза, вертят головами, как птицы. Теперь Мика будет знать, как выглядит птичий базар.

      – Вы моете окна?! – Клаус-Мария первый понизил голос до трагического шепота.

      Причины трагедии Мике неясны.

      – Конечно. Это входит в мои обязанности.

      – Вы не должны мыть окна.

      – Почему же? Я и унитазы чищу. Делаю все, что положено уборщице.

      Всеобщий вздох, переходящий в вопль отчаяния.

      – Вы больше не уборщица, дорогая фройляйн Полина!

      – Почему? Вы меня увольняете? – уж не погорячилась ли Мика с прибавкой к жалованью?

      – О, нет! Нет! Мы хотим предложить вам другую работу. Ту, которая хоть немного будет достойна вас. Вашего таланта…

      – Моего таланта?

      Все дело в рыбе, съеденной утром. Львиная часть досталась Ральфу, но и Клаусу-Марии, и Йошке с Себастьеном

16

Потрясающе (нем.).

17

Восхитительно (нем.).

18

Божественное блюдо (нем.).

19

Умопомрачительно (нем.).