Дела прокурорские. Очерки и рассказы. Вадим Мраморнов

от 2 декабря 1937 г.:

      «Приговор приведен в исполнение 2.12.37. в 15 часов.

      Соловьев – комендант УНКВД по Горьковской области, ст. лейтенант ГБ

      Русанов – помощник коменданта

      Бобков – дежурный комендант».

      А ведь живы и ходят среди нас потомки этих подонков Строганова, Саврова, Нестерова, Соловьёва, Русанова, Бобкова и, наверное, хранят их медали, показывают и говорят своим малолетним о том, какие герои были их предки.

      Из изложенного видно, что шестидесятидвухлетний Михаил Иванович был убит средь бела дня без всякого суда шайкой (тройкой) НКВД в Горьком (ныне Нижний Новгород) в тюрьме (проспект Гагарина, напротив Нижегородского Государственного Университета).

      Так сучья власть выстрелом в голову Михаилу Ивановичу прекратила двухсотлетнюю династию священников Мраморновых.

      Из дела видно, кто оговорил его, кто фабриковал дело, кто писал и утверждал обвинительное заключение, кто принял решение о расстреле, и кто привел это решение в исполнение. (Таких дел только в Горьковской области было сфабриковано десятки тысяч – авт.). Тело убитого Михаила Ивановича вместе с телами других расстрелянных бедолаг погребено, ну как погребено – закопано, в общем захоронении в дальнем правом углу у стены так называемого Бугровского кладбища, которое располагается за до сих пор действующей тюрьмой.

      Из изложенного видно, что советское общество смело можно было разделить на три категории:

      1. Те, кого репрессировали;

      2. Те, кто репрессировал;

      3. Те, кто писал доносы.

      При этом в свете происходящего ныне автор не видит никаких гарантий тому, что всё это не повторится при его жизни.

      Понимая, каким упырём – людоедом был тов. Сталин, автору больно смотреть на это. Наши дни:

      Во времена репрессий существовало такое людское понятие, как «Расстанная дорога». У выходов из следственных изоляторов собирались родные и близкие бедолаг. Ждали, когда их отцов, мужей, братьев выведут и погонят этапом в ГУЛАГ. Расставались…

      Когда-то давно автор посвятил стихи своему предку.

      На расстанной дороге —

      Всё те же дома.

      Та же осень и та же зима.

      Те же окна и клёны,

      Запущенный сад

      И старушечий пристальный взгляд.

      На расстанной дороге

      Не трещат воробьи,

      Не купаются в серой пыли.

      У осины вдали

      Листья словно в крови,

      И крестами стоят фонари.

      На расстанной дороге

      Мы простимся с тобой,

      И тебя повезут на убой.

      Человек в чёрном фартуке, громко сопя,

      Сбросит в яму остатки тебя.

      На расстанной дороге

      Я расстанусь с тобой,

      И зароют тебя в шар земной.

      В этот глиняный ком,

      Где шуршит темнота.

      Где тебя не достанет беда.

      Спи спокойно, мой предок,

      Я